А вот Сабин, пожалуй, был бы рад, если бы Гвен рассердилась на него. Даже ее гнев был бы лучше молчания.

Сабин вздохнул. Ему очень хотелось прыгнуть в самолет и отправиться на поиски пропавших воинов. Но сначала ему надо было прийти в себя после вчерашней битвы. Он, да и все остальные были сейчас не в лучшей форме. Кроме того, Сабин понимал, что не может сейчас уменьшить свою и без того поредевшую армию. Охотники по-прежнему были в Буде, и с ними следовало разобраться до того, как крепость падет или пострадают женщины.

Утром Торин снабдил одного из недавно взятых в плен охотников жучком для слежения и «случайно» позволил пленнику сбежать, наблюдая за всеми его передвижениями и надеясь, что ублюдок приведет воинов в свое укрытие.

Но ожидание было мучительным. Сабин пытался уговорить гарпий отправиться в Чикаго, посулил им целое состояние, но они захлопнули дверь прямо перед его носом. Он знал, что они хотели не денег. Они хотели, чтобы он отпустил Гвен. А этого Сабин сделать не мог.

Он любил ее. Даже больше, чем прежде.

Больше своей войны. Его любовь была сильнее даже его ненависти к охотникам. Она была дочерью Галена… так что же? Сабин носил в себе демона Сомнения, поэтому ему ли судить. Гвен не станет помогать отцу. Не станет. Он знал, что она откажется от возможности встретиться с отцом ради того, чтобы быть рядом с Сабином, поэтому и хотел убедить Гвен в том, что теперь он — ее семья.

Гвен была для него важнее всего в жизни. Не стоило запирать ее в темницу. Он должен был доверять ей, должен был позволить ей сражаться. Черт, он бы проиграл без нее… но принял бы даже поражение, лишь бы Гвен осталась с ним.

Давление на его запястье ослабло, Гвен отстранилась. Сабин сидел в глубоком кресле, которое притащил в свою спальню. Гвен наотрез отказалась не только пить из его шеи, но и пить кровь, лежа на кровати. Она сидела напротив, в другом конфискованном им кресле, потому что и на коленях у него она тоже сидеть не пожелала.

Ее губы были ярко-алыми и припухшими, словно после поцелуев.

— Спасибо, — пробормотала она.

«Спасибо» — первое слово Гвен с тех пор, как она очнулась этим утром от своих ран. Сабин закрыл глаза, вслушиваясь в ее голос и улыбаясь.

— Всегда к твоим услугам.

— Да уж конечно, — с иронией сказала она.

Он медленно открыл глаза. Гвен не бросилась в постель, как в прошлый раз, а осталась в кресле, сидела, выпрямившись и глядя куда-то поверх его плеча, на ее лице была написана решимость. Сабина сковал страх. Что именно она задумала? Оставить его?

— Как себя чувствуют Аэрон и Парис? — спросила Гвен.

Решила зайти издалека?

— Лечатся, как и остальные. Благодаря тебе.

— Благодаря Уильяму. Я слишком далеко зашла и не смогла бы…

— Благодаря тебе, — возразил Сабин. — Ты сделала больше всех, сражалась лучше, чем все, кого я знаю. У тебя не было ни одной причины делать то, что ты сделала, и множество причин не делать этого, но ты все же спасла нас всех. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за это.

— Мне не нужна твоя благодарность, — сказала она, краснея, но не от смущения, не от желания. От… гнева. Почему ее так разозлила его благодарность? Гвен судорожно вздохнула и немного успокоилась. — Я уже исцелилась, силы вернулись ко мне.

— Да.

— Это значит, что… я ухожу. — На последнем слове ее голос дрогнул.

Вот оно. Сабин подозревал, что все к этому и идет, но слова Гвен все же нанесли ему удар. «Ты не можешь уйти, — хотел закричать он. — Ты моя. Отныне и навсегда». Но он лучше чем кто-либо знал, что любая попытка контролировать Гвен обречена на неудачу.

— Почему? — с усилием проговорил он.

Гвен порывисто заложила прядь волос за ухо.

— Ты знаешь почему.

— Объясни.

Наконец-то она взглянула на него. В глубине ее глаз пылал огонь.

— Ты хочешь услышать это? Прекрасно. Ты использовал против меня мою слабость, мои тайны. Ты причинил вред моим сестрам, заставил меня сделать им больно, запереть в темнице, и все ради того, чтобы спасти тебя. Ты не доверял мне и едва не погиб из-за этого.

Гвен вскочила, сжав кулаки.

— Ты чуть не погиб!

Похоже, больше всего Гвен расстроила мысль о смерти Сабина. Она уже дважды об этом упомянула. В душе у Сабина вспыхнула надежда, вскочив с кресла, он схватил Гвен и бросил ее на постель. Она и моргнуть не успела, как он навалился на нее всем своим весом. Гвен не сопротивлялась, только метнула в него сердитый взгляд.

— Я могла бы свернуть тебе шею.

— Я знаю.

Вообще-то в таком положении более уязвимой была Гвен. Она лишилась сил, не имея возможности даже пошевелить крыльями. Эта ее слабость, Сабин недавно уже воспользовался ею. Но больше он этого делать не собирался. Он перевернулся на спину, и Гвен оказалась над ним.

— Я думал, что делаю это ради твоего блага. Я не хотел, чтобы ты принимала участие в битве. Не хотел, чтобы ты пострадала. Не хотел, чтобы ты сражалась против отца.

— Это не тебе решать.

— Я знаю, — повторил он. — Честно говоря, я сделал это и ради себя тоже. Мне нужно было знать, что ты в безопасности. Очень глупо с моей стороны. Глупо и неправильно. Я больше не оставлю тебя. Ты сражаешься куда лучше меня.

Гвен обхватила ногами его талию, прижавшись средоточием своего жара и возбуждения к его пульсирующему, напряженному члену. Сабин застонал и крепко сжал ее бедра, удерживая на месте.

— Я не могу больше доверять тебе, — сказала Гвен.

— Можешь. Ты можешь мне доверять больше чем кому-либо другому.

— Лжец! — Гвен хлестнула его по лицу так, что треснула кость.

Его щека взорвалась от боли, но он не издал ни звука, не ответил ей тем же и не отпустил. Он просто смотрел на нее, готовый вынести все, что она захочет с ним сделать. Он заслужил это и позволил бы Гвен даже содрать с себя кожу, если бы это помогло наладить их отношения.

— Я сейчас сомневаюсь в каждом твоем слове, со мной не было такого, даже когда твой демон влезал ко мне в голову при каждом удобном случае. Более того, я никогда не поверю, что ты мне доверяешь. После всего, что ты сделал…

— У меня тоже есть слабости, — поспешно сказал Сабин, стараясь ее успокоить. — Ты рассказала мне о своих тайнах. Теперь позволь мне открыть тебе свои, чтобы доказать, что я тебе доверяю, что никогда не оставлю тебя снова. — Он не дал ей возможности ответить. — Охраняя Верховного бога Олимпа, я лишился глаза. Зевс дал мне другой. Я не так хорошо вижу вдаль, как другие воины.

Плечи Гвен немного расслабились. Ее пальцы вцепились в его рубашку, сминая тонкую ткань и обнажая живот. В Сабине вновь зародилась надежда.

— Ты ведь можешь и солгать.