хлестал по щекам. Три раза пробил бронзовый гонг. Прокатившись по улицам города, звук оброс раскатистым эхом. Сестра неслышно подошла сзади. Она не положила ладонь ей на плечо, не тронула ее за локоть: они были друг другу чужими.

— Часы бьют три, — сказала Нона.

— Сколько у нас еще времени?

— Предостаточно, — бесстрастно ответила сестра. — Она успеет, если захочет того.

Морта искоса глянула на нее. Нона скрутила мокрые волосы в пучок, выжала из них влагу и откинула на спину слипшийся хвост. Потом ответила ей взглядом на взгляд. У Ноны были глаза Охотника, кусочки льда в белом океане, и Морта невольно залюбовалась ими, предметом своей зависти.

— Она уведет их?

— Тех, что еще не нашли себе тела. Остальные не услышат ее зов. — Нона помолчала, взирая на залитые кровью аллеи, не знавшие войны. — Ума не приложу, зачем им вселяться в людей, менять совершенство на нечто, кишащее изъянами? Ты жила в нижнем мире. Ты знаешь ответ?

— Люди хотят быть ангелами, — сказала Морта. — Ангелы мечтают стать людьми.

— Вздор, — фыркнула сестра. — Я не желаю быть человеком.

— У людей есть свобода, которой мы лишены.

— Да неужели? В чем же их свобода — умереть от хвори или шальной стрелы? Сложить голову за короля, лица которого никогда не видел? Оступиться и сломать шею?

— Они поступают как хотят. Мы этого не можем.

Резким движением Нона схватила сестру за шиворот и притянула к себе. Морта чувствовала холод ее тела даже сквозь слои ткани, а льдисто-голубые глаза ввинчивались в нее с такой ненавистью, будто хотели прожечь в лице дыру.

— Можем, — процедила Нона.

— И ты не боишься гнева богов?

— Я ничего не боюсь.

Нона отпустила ее, и какое-то время сестры стояли молча, глядя на раскинувшийся под ними город. Ветер и вода точит камень, его стирают сотни человеческих шагов. Ничто не вечно, все подвергается разрушению. Все, кроме них.

— Ты сама связала себе руки. Поэтому ты бесполезна.

Наверное, в ее словах была доля истины, потому что они задевали за живое. Морта накинула на голову мокрый капюшон, укрыла лицо в тенях. Нона ни перед чем не остановится: может, именно поэтому она была любимицей матери.

— Я искала тебя не ради ссоры.

— Так чем могу помочь? — холодно спросила Морта.

— Нужен сосуд для пролившейся Маны. Выбери подходящий.

Старшая сестра доверяла ей важное дело. Морта немного оттаяла.

— Морвена отправила витару, — напомнила девочка.

— Она рассекает тьму крыльями, но прорехи смыкаются вновь.

— А кто будет черпать?

— Нефела, — сказала Нона. Она решила использовать архиведьму, привычную к работе с токсичными материалами, и таким образом уберечь сестер от ожогов. Впрочем, кому-то из них все равно придется держать наполняемый сосуд, ведь только боги могут вынести его тяжесть. Помолчав, Нона спросила: — Пойдешь одна? Тебе не помешает еще одна пара рук. Может быть, Децима?

— Нет, — отрезала Морта. — Я справлюсь.

— Хорошо. Это все.

Нона шагнула назад, на пологий скат крыши, и в мгновение ока обернулась белой вороной с окровавленным оперением. Она расправила крылья, собираясь взлететь.

— Ответь мне на один вопрос, прежде чем уйдешь. — Девочка машинально стерла капельку, свисавшую с кончика носа. — Зачем ты изменила Узор?

— А ты не догадываешься? — прокаркала птица ей в спину. Морта молчала. — Что я за богиня, если не могу спасти собственную мать?

Она взмахнула крыльями и умчалась ввысь, рассекая красную пелену дождя.

Морта всем сердцем ненавидела сестру, но в этот момент ее захлестнула нежность. Кое-что их объединило: любовь к нерадивой родительнице, оставившей их, бессмертных существ, одних на всем белом свете.

Шадрен не верил своим ушам: богиня пришла к нему с просьбой. Он не мог не отметить произошедшие в ней изменения. Малиновый капюшон был сменен на удобную куртку и брюки, и теперь Морта на вид мало отличалась от подростка, которых полным-полно в любом городе или деревне. Он собирался идти как есть, но девочка предупредила:

— Там холодно и мокро.

— А ты?

Ее выразительный взгляд сказал ему о многом. Не теряя времени, Шадрен накинул рваный плащ, доставшийся ему от Слантьи, и нырнул за девочкой под темную арку: в его комнате не было дверей. По словам Морты, под дворцом располагалось нечто вроде свалки старых вещей, представлявших ту или иную ценность. Девочке понадобилась какая-то особенная амфора или кувшин, и она просила его помочь в поисках. Когда экзалтор поинтересовался, как ему найти нужный предмет, она сказала, что этот сосуд не похож на другие и от него буквально разит колдовством.

Они несколько раз свернули и остановились перед дверью высотой в половину человеческого роста. Шадрен десятки раз проходил мимо этого места и мог поклясться, что раньше здесь была голая стена. Он постучал по двери костяшками пальцев: дерево гулко отозвалось в ответ. Тем временем Морта выудила из кармана маленький ржавый ключик и присела на корточки, чтобы отпереть замок.

Дверь распахнулась, в лицо пахнуло сыростью и гнилью, свет залил лестницу с рядом каменных ступеней, искрошившихся от времени. Девочка бесстрашно шагнула во мрак, Шадрен пригнулся и вошел следом. Внутри было темно, хоть глаз выколи, и ему приходилось идти на ощупь. Толстые побеги опутывали стены, и когда одна из ступенек хрустнула под его ногой, он судорожно схватился за переплетения лоз и тем самым сохранил равновесие. Он не жаловался и не просил света. Ему было не впервой шагать во тьме за поводырем, точно слепцу.

Вдруг его рука нащупала гладкий металл, и экзалтор остановился. Находка была похожа на дверную ручку. Он исследовал стену, отдирая лозы, все больше убеждаясь: в стене над лестницей действительно была дверь. Шадрен подергал ручку: заперто.

— Что ты делаешь?

Морта терпеливо ждала, пока он кончит заниматься ерундой.

— Что за этой дверью?

— Ничего.

— Все двери куда-то ведут, — не сдавался Шадрен.

— Поверь мне, — равнодушно произнесла Морта, — ты не хочешь знать, куда ведет эта.

Его все равно раздирало какое-то жгучее, болезненное любопытство. Он нехотя отошел и продолжил спуск, пока не наткнулся на еще одну дверь, на этот раз слева от лестницы. Может быть, это потайные ходы? Шадрен уперся ногой в стену и что есть мочи потянул за ручку. Она обломилась у него в руках, но дверь на самую капельку приоткрылась, из щели забрезжил тусклый свет. Экзалтор попытался заглянуть в отверстие, но Морта оттащила его назад с силой, невероятной для худенькой девочки, и ударила по двери ладонью, затворяя ее навсегда.

— Нет, — твердо произнесла она.

— Почему?

— Есть вещи, которые смертным знать не положено.

— Вроде каких?

Морта колебалась, говорить или нет.

— Просто поверь мне, — наконец