Но род Меншиковых пресёкся, а Черёмушки выкупили купцы Якунчиковы. Помните клейма «Н. Я.» на кирпичах построек в Нескучном саду? Кирпичи эти именно с заводов этих самых Якунчиковых.

Поначалу купцы использовали старинную усадьбу в основном для промышленных нужд: обстроили всё вокруг кирпичными заводами, сдавали усадебные постройки под дачи, вместо фиников в оранжереях выращивали огурцы и помидоры… Усадьба пришла в запустение. Но затем дело поправилось, ведь Якунчиковы были не только очень богатыми людьми, но и людьми образованными: они любили музыку, театр, вращались в интеллектуальной среде. Довольно скоро они сами стали заботиться о Черёмушках как о месте, где можно принять гостей. На музыкальные вечера у Якунчиковых собиралось изысканное общество, бывал там даже композитор Рубинштейн. Их дочь Мария Васильевна стала известной художницей, на некоторых её полотнах запечатлены уголки усадьбы. Так продолжалось до революции. Потом Якунчиковы эмигрировали, а в Черёмушках, по местной легенде, поселился Лев Троцкий.

Сейчас там располагается два научных института, разделённых проезжей частью. Институт гельминтологии имени академика К. И. Скрябина разместился на бывшем конном дворе, Институт теоретической и экспериментальной физики имени А. И. Алиханова расположен в основной части усадьбы.

При институте гельминтологии действует музей с жутковатыми экспонатами — всевозможными паразитами. Его цель — убедить нас, что нет таких тканей в человеческом теле, куда бы ни проникли эти вредные твари. В музей часто водят школьников и студентов.

От следующей станции метро по этой же ветке — «Новые Черёмушки» на маршрутке № 616 удобно добраться до Воронцовского парка. Или от станции метро «Проспект Вернадского» на автобусах № 246, 616, 721.

Там уцелело дольно много построек в стиле неоготики, — очень вероятно, что в их строительстве участвовал Василий Баженов. Своё название усадьба получила по имени первых владельцев — бояр Воронцовых, но дошедшие до нас прекрасные готические башни и «крепостные стены» были сооружены позже, в конце XVIII века, когда усадьбой владел генерал-фельдмаршал Николай Васильевич Репнин. Судьба дала этому человеку всё: успехи, победы, должности, награды, любящую и любимую жену, не дав только сына. И после его смерти имение перешло к родственникам Репниных — Волконским.

Во время Отечественной войны 1812 года в Воронцово для борьбы с наполеоновскими войсками был предпринят интересный, хотя и не завершённый инженерный проект: здесь пытались соорудить большой воздушный шар, чтобы сбрасывать с него бомбы на вражеские позиции. К сожалению, закончить работы не успели: французы подошли слишком быстро, и недостроенный шар пришлось на подводах вывозить в Нижний Новгород, а гондолу сжечь. Но французы проведали о секретном строительстве! Обнаружив остатки гондолы и досадуя на то, что им не достался воздушный шар, они расстреляли многих жителей села, а имение сожгли.

После войны имение продали действительному тайному советнику Сергею Ильичу Муханову, и потом усадьба часто меняла владельцев. В 1920-е гг. в парке располагалась биостанция, а затем — свиносовхоз, первоначально находившийся в ведении ОГПУ-НКВД. Лишь в 1960-е годы парк признали памятником архитектуры. Теперь большая часть построек восстановлена. Вход в парк свободный, однако в ночное время ворота закрываются. На территории парка официально действует запрет на распитие спиртных напитков, включая пиво.

Недалеко от станции метро «Беляево» на Профсоюзной улице (№ 116) стоит красивейшая церковь в стиле нарышкинского барокко. Это всё, что осталось от некогда богатейшего имения Сергиевское-Коньково. Раньше здесь были берёзовая роща с правильными аллеями, деревенское кладбище, древние языческие курганы и большой барский дом. Среди хозяев села — Толочаевы, Голицыны, Бабарыкины, почётные граждане купцы Ирошниковы. Все они много строили, но использовали исключительно дерево, считавшееся более здоровым материалом. Каменной была лишь церковь, она одна и уцелела. Теперь церковь — Троицкая, а в XVII столетии её освятили во имя преподобного Сергия Радонежского: по преданию, он останавливался здесь на ночлег. Ещё в XX веке гости Сергиевского могли видеть на стенах церкви следы от французских пуль, оставшиеся с 1812 года.

Недалеко от станции метро «Коньково» сохранились остатки регулярного парка другой усадьбы — Коньково-Троицкое: это русло пересохшей речки, большой пруд, аллеи и овраги. До сих пор здесь можно найти остатки дотов, откуда велась стрельба из зенитных орудий, но это уже из другой эпохи. По территории бывшего имения проходят улицы Островитянова, Введенского, академика Капицы, Профсоюзная.

Селений в этих местах было несколько, и одно из них звалось Бесово — считалось, что его жители промышляют колдовством. Андрей Ильич Безобразов, царский стольник, в последние годы правления царевны Софьи попал в опалу. Пытаясь сохранить ускользающую милость, он обратился за помощью к колдунам из деревни Бесово. Последовал донос. Пойманные колдуны не замедлили признаться в ворожбе, связанной с царским именем. Воевода Безобразов был возвращён в Москву, допрошен «с пристрастием» и казнён; жену его насильно отправили в отдалённый монастырь; а Коньково досталось Гавриле Ивановичу Головкину — родственнику и приближённому Петра I. Новый владелец отличался завидным прилежанием в хозяйственных делах, которое иной раз граничило со скупостью и расчётливостью, что пошло Коньково на пользу. Сын Головкина унаследовал Коньково, но недолго владел им: свершился государственный переворот, и новая императрица Елизавета объявила Головкиных преступниками. Коньково досталось Воронцовым, в нём провела детство Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова. Здесь давались балы и маскарады, и есть свидетельства, что имение как-то посетила сама Екатерина Вторая.

После смерти мужа, в 1767 году, вдова Михаила Воронцова продала Коньково госпоже Зиновьевой, дочери известного русского кораблестроителя Наума Сенявина и супруге генерал-полицмейстера. Та прожила в нём всего шесть лет, но успела оставить по себе страшную память: жестокая и скорая на расправу помещица не слишком отличалась от своей соседки по имению знаменитой Салтычихи. В историю она вошла под прозвищем Наумиха. Была она хоть и злой, но не слишком рачительной хозяйкой: имение при ней пришло в упадок.

Братья Орловы, приходившиеся Наумихе племянниками, часто гостили у неё. В Москве любили Орловых: в 1771 году Григорий правильными мерами сумел остановить чуму, а Алексей разводил лучших в России рысаков. Даже когда Григорий лишился нежной привязанности императрицы, это не изменило отношения к нему москвичей. Но сам Григорий Григорьевич переживал охлаждение Екатерины Второй долго: несмотря на все свои измены, он действительно любил её. Потом к нему пришла новая любовь, шокирующая, а в глазах современного читателя даже преступная: предметом её стала тринадцатилетняя Катенька Зиновьева, дочка Наумихи. Это к ней он стремился в Коньково, её навещал, с ней гулял в дошедшем до нас регулярном парке. Когда Наумиха умерла, Григорий сделал предложение юной Кате. Та ответила согласием. Стали готовиться к свадьбе, и слухи об этом дошли до императрицы. Неизвестно, что она чувствовала — ревность или облегчение, но поступила Екатерина Вторая вот как: она выкупила уже изрядно запущенное Коньково у Кати Зиновьевой за довольно большую сумму. Таким образом, из небогатой девочки Катя сразу превратилась в хорошо обеспеченную и завидную невесту, и более богатство Орлова не влияло на её решение. Но свадьба всё же состоялась и привела всех в ужас: жених с невестой находились в близком родстве, да к тому же возраст новобрачной слишком уж нежный. И тут снова вмешалась Екатерина и признала новую семью своего бывшего любовника. Увы, счастье Орловых было недолгим: в 1781 году E. Н. Орлова-Зиновьева умерла от чахотки. Не перенеся этого, Григорий Орлов помешался, остаток дней он прожил в Нескучном под опекой брата.