- У тебя нет выбора, - тихим каким-то глухим голосом перебил ее Льер. – Ты вернешься в мой Мир в любом случае: либо в этом теле, либо в виде своей сущности.

- Нет, - твердо и решительно сказала Селин. – В твой Мир я не вернусь. – Она вскочила на скамью, потом на спинку скамьи и стала подниматься вверх самым быстрым способом, который она больше всех любила. На середине подъема ее нога вдруг резко соскользнула со спинки, и Селин грохнулась вниз, очень больно ударившись плечом, животом и коленом. Ничего не понимая, с трудом поднялась на ноги и сразу увидела, как Льер (по своему обычаю смотревший ей вслед), вдруг резко развернулся. Не было ни малейшего сомнения, что ее падение, его рук дело. – Козел, - тихо, сквозь зубы прошипела Селин, в полной уверенности, что Льер хорошо ее услышал, но он даже не дернулся. Хромая она доковыляла до лестницы, и пошла к выходу, как обычно поступали все курсанты

Кн. 2 Ч. 1 Гл. 27

Глава 27

Все познается в сравнении – эту простую истину, Селин осознала на следующий день после разговора с Льером в спортзале. Как же Селин ненавидела Льера! Это в спортзале она бросила ему: «Козел!», потом в своей комнате она обзывала его так, что козел, было просто ласкательным словом. Какие только пожелания она ему не адресовала, причем самого мерзкого сексуального характера, какими только унизительными эпитетами она его не награждала, с каждым новым витком злости и раздражения все более и более изощряясь в остроумии. Только так она немного успокоилась и не рвалась на поиски Льера, чтобы поотрывать ему все, что только могло оторваться. Злость и бешенство не давали возможности вспомнить и обдумать весь разговор, последняя его выходка с ее падением затмила все! Однако как следует выспавшись Селин успокоилась и даже повеселела, решив полностью игнорировать этого урода. Внутри, правда, билось какое-то ощущение, какое-то предчувствие, чего-то очень плохого, но Селин решила, что это отголоски ее вчерашней ярости. С такими светлыми позитивными мыслями она отправилась на занятия, но тут ее ждала новость: лично для нее первая пара отменялась, поскольку Артур Дэрк вызвал ее в свой кабинет для разговора. Селин испугалась просто до жути, его она боялась намного больше, чем Веллу Колди, и этот страх бывало доходил до настоящих панических атак.

Артур Дэрк был одним из кураторов Академии, но это не была его основная работа поскольку в Академии он появлялся раз в неделю и проводил здесь не более четырех часов. Селин догадывалась, что скорее всего он работает в силовых структурах, такому выдающемуся менталисту только там было самое место. Дэрк разговаривал всегда жестко, четко, стараясь как можно быстрее донести до собеседника свою основную мысль. Именно так он всегда разговаривал с Селин. Она без дрожи не могла вспоминать эти «беседы». Именно он объяснил ей ее шаткое и зависимое положение, именно он рассказал о всех тех «прелестях», что ее ожидают, если она вылетит из Академии, именно он ставил перед ней невыполнимые условия, которые, тем не менее, заставляли ее двигаться вперед. Он разговаривал с нею пять раз и воспоминание о каждом этом разе, заставляло сердце сжиматься от страха и безысходности. Но Селин надеялась на лучшее и пока эти надежды сбывались, однако сейчас, идя на очередную беседу, Селин почувствовала, что эта «беседа» закончится очень и очень плохо.

Она зашла в кабинет, вежливо поздоровалась и села на жесткое кресло, расположенное напротив стола куратора. Селин всей душой почувствовала, что Дэрку тяжело и неприятно начинать разговор, хотя по его лицу ничего не было заметно. Он внимательно посмотрел на Селин, а потом начал говорит спокойным, уверенным голосом:

- Я не буду пытаться запутать тебя или как-то приукрасить существующее положение дел… - у Селин задрожали руки, и она крепко стиснула подлокотники кресла, чтобы куратор не заметил этого дрожания, хотя скрывать такое было бесполезно, он, разумеется, ощутил ее волнение. - Надеюсь ты адекватно воспримешь мои слова… – Селин стало еще страшнее, она вся подобралась, сгруппировалась, как она поступала всегда, готовясь к преодолению любых проблем, что перед ней появлялись. – Тебе ведь скоро исполнится двадцать один год? – полувопросительным тоном сказал Дэрк, - Селин кивнула. – Значит, в Академии ты уже два с половиной года и полгода ты пробыла в тюрьме? – Селин снова кивнула. Воспоминания такие тяжелые и непрошеные старались проникнуть ей в голову, но Селин усилием воли прогнала их. – Это же все произошло в день твоего восемнадцатилетия? Какой срок наказания тебе назначили? – Куратор отлично это знал, но ему почему-то потребовалось, чтобы Селин произнесла это вслух.

- Двадцать лет тюрьмы строго режима, - бесцветным тусклым голосом сказала Селин. – Максимальный срок, который может быть назначен женщине.

- Да, если бы все случилось хоть на день раньше, мера наказания была бы несопоставимой, - спокойно, просто констатируя очевидный факт, сказал Дэрк. Селин судорожно глотнула. О том, что один календарный день сыграл в ее судьбе такую страшную роль Селин думала так отчаянно (особенно в первые дни после оглашения приговора), что чуть не сошла с ума. Один день, один долбанный день! Но ничего изменить уже было нельзя, Селин смогла тогда смириться с неизбежным, а тут еще подоспело это предложение поступить в Академию… но зачем Дэрк сейчас ей об этом напоминает? До этого дня он касался темы того страшного и злополучного дня всего один раз и то вскользь. Селин насторожилась насколько это было возможно. – Пять лет учебы в академии плюс мои отличные характеристики, которые я тебе дам, плюс твои личные достижения, за все за это твой срок наказания будет значительно уменьшен, уменьшен настолько, что по окончании Академии он сократится до семь лет… - Дэрк внимательно посмотрел на Селин, и она поняла, что сейчас начнется самая тяжелая часть разговора. – Селин, как ты думаешь, почему тебе предложили учиться в Академии? – задал он неожиданный вопрос.

- Потому что у меня есть Дар предвидения? –