Настала середина лета, когда вместо ночи приходят ненадолго невесомые прозрачные сумерки, и казалось, что Северный замок вместе со своим островом попал в небесное царство света, где обитает солнце. Потом день начал понемногу убывать, но этого никто не замечал за обычными летними хлопотами. Фру Хольмвейг вышивала на покрывале красные ягоды, такие же румяные, как щечки Торы.

Тора, кстати, расцвела после замужества еще больше и стала такой красивой и приятной на вид женщиной, что никто не мог пройти мимо нее, не оглянувшись. Бьёрн к тому времени стал помощником старшего кладовщика, и Тора усердно трудилась целыми днями, помогая мужу. Теперь у нее почти не было времени поболтать, и Альвин только мельком видела ее в кухне или во дворе перед дверями кладовок. Она немного располнела, но это ей шло, весь ее облик дышал довольством и благополучием. В ее присутствии у всякого светлело на душе, а больные чувствовали облегчение только от того, что она присаживалась рядом и брала их за руку. Перевязанные Торой раны заживали легко и быстро, никто не умел так ловко вправлять вывихи. У Ингрид, уже потерявшей трех новорожденных детей, Тора приняла двойню, и все обошлось благополучно, оба мальчика оказались здоровенькими и быстро росли.

Эта двойня в семье десятника Хринга никого уже не удивила. В этом году наблюдался небывало обильный приплод скота, коровы одна за другой приносили по паре телят, причем все больше телочек. Один за другим к острову подходили рыбные косяки, так что вскоре берега были заняты деревянными сушилками, на которых покачивались на ветру тысячи выпотрошенных тушек. Охотники на тюленей никогда не возвращались без добычи, а стада китов появлялись у острова уже трижды. И три ночи все население острова не спало до зари, исполняя древнюю ритуальную пляску возле разделанных туш. Взявшись за руки, мужчины, женщины, дети и старики плавно двигались по кругу, то поднимая, то опуская руки, и пели древнюю охотничью песнь – чтобы не уменьшалось поголовье Ньёрдовых стад, а множилось, как морские волны. Возглавляла пляску Тора, и даже фру Хольмвейг и Альвин посчитали правильным пропустить ее вперед.

В июле к острову подошел большой купеческий караван. В нем объединилось несколько богатых торговцев, но вожаком все признавали Ингварда Расторопного, родом из земли вандров. У него было пять кораблей с товарами и большая дружина. В основном все нужное для Северного замка закупал сам ярл, и торговцы только останавливались на острове по пути на запад, чтобы отдохнуть, набрать пресной воды и исправить повреждения кораблей и оснастки, но обычно они предлагали хозяевам кое-какие дорогие вещи и гостили несколько дней, рассказывая новости большого мира. В этом году Альвин радовалась гостям больше обычного, но особенно ей хотелось узнать, не встречал ли Ингвард на юге Бергера ярла.

– В мире и правда происходит кое-что любопытное! – рассказывал ей Ингвард, человек лет тридцати пяти, рыжеватый, с серо-зелеными пронырливыми глазами и острым носом, который, казалось, везде вынюхивал поживу. – Вот, например, какое поручение я получил от одной королевы с уладских островов. Ей подарили рог дракона, и она хочет, чтобы на нем вырезали подвиги ее рода. Но на острове Фотла, где она правит, нет достаточно умелых резчиков, и она поручила мне найти подходящего человека. Искал я долго, наконец нашел одного хорошего мастера в землях реодариев – это такой народ на…

– Да, я знаю, где живут реодарии! – Альвин улыбнулась, и на душе у нее потеплело от воспоминаний о Бергере. – Я даже знаю, что в их земле шестьдесят городов, и знаю названия их, и храмы богов, которые в них стоят.

– Какая мудрость в таком юном возрасте! – Ингвард почтительно улыбнулся. – Так вот, я нашел там одного мастера, но он нипочем не желал ехать на Зеленые острова. Но я ведь дал слово королеве, и, чтобы его не нарушить, мне пришлось оставить семье мастера в залог моего родного брата Ивара. И если королева не захочет отпустить мастера, мне придется одного из них выкрасть – или мастера, или брата.

– Ты отважный человек! – Фру Хольмвейг покачала головой. – Оставить родного брата в залог! Не многие на это решились бы!

– Я рад, что ты это понимаешь, госпожа! – Ингвард поклонился и даже прижал руку к сердцу, но глаза его вдруг стали очень жесткими. – Но я – человек слова и должен был привезти королеве мастера, раз уж обещал. А поскольку ни один благородный человек не оставит в беде своего родича, мне придется так или иначе выручать Ивара. И я ни перед чем не остановлюсь, ведь правда, это благородно?

– Несомненно! – согласился Эрлинг ярл. – Свое слово надо держать во что бы то ни стало.

При этом он посмотрел на Альвин, и та отвела глаза. Хотя она не давала Эрлингу никакого слова, ей все же было неудобно перед ним. Они росли вместе, и до появления Бергера ярла она спокойно принимала то, что Эрлинг, вероятно, станет ее мужем. Но больше она об этом думать не хотела, а он был ни в чем не виноват, и именно поэтому ей было неловко.

Ночью Альвин проснулась от того, что чьи-то сильные руки подняли ее прямо с одеялом и понесли. Сначала ей показалось, что это сон, но дрема быстро рассеялась, и она обнаружила, что ее действительно несут вниз по лестнице. Было темно, только впереди блестел одинокий факел. Альвин дернулась, попыталась крикнуть, но тут ее ударили по голове, и она опять провалилась в забытье.

Очнулась она от холода – даже летом по ночам бывало весьма прохладно. Ее по-прежнему несли, но рядом был знакомый шум моря, и сквозь серую мглу летней ночи она разглядела корабль, стоящий у причала. Поодаль виднелись силуэты еще нескольких. Ее подняли по сходням и положили на палубу, и она тут же села, натягивая на себя одеяло. Голова кружилась, ей было холодно в одной рубашке, она была изумлена и возмущена так, что не находила слов.

– Что это значит? – крикнула она, пытаясь рассмотреть темные фигуры в плащах рядом с собой. – Кто вы? Чего вы хотите?

– Это я, йомфру! – Один из людей рядом сбросил капюшон, и она увидела лицо Ингварда. – Тебе придется прогуляться с нами на Зеленые острова, вернее, на Фотлу.

– На Фотлу?

– Да, к королеве Эмер, если помнишь.

– Но зачем?

– Затем, что она не отпускает того мастера, пока я не привезу ее сыну достойную невесту. А пока она не отпустит мастера, я не могу освободить моего брата, потому что его держит в заложниках не кто-нибудь, а сам князь реодариев Бранибор. Сейчас тебе дадут твою одежду, и мы отплывем.

– Но…

– Не надо кричать, все ваши люди заперты в дружинных домах, а дозорных мы, извини, перебили. Я понимаю, что это некрасиво и нехорошо, но у меня нет другого выхода. Я ведь должен освободить брата и исполнить обещание, данное этой злобной дуре. Она сама обманула меня: сначала требовала только резчика по кости, а потом, когда узнала, как мне пришлось его добывать, захотела еще и невесту! И непременно чтобы королевскую дочь! А ни один приличный король не отдаст свою дочь на эту несчастную Фотлу.

– Но я не королевская дочь!

– Дочь Северного ярла тоже сойдет. Он ведь как король на своем архипелаге.