считалась привлекательной как для женщин, так и для мужчин. В сельских районах Малайзии плотные тяжелые мужские тела по сей день ценятся выше худых и стройных. Городская культура и новые представления о здоровье изменили эстетику тела. Сегодня люди боятся избыточного веса, полнота считается некрасивой и немужественной.

Ожирение и избыточный вес действительно стали мировой проблемой. За последние два десятилетия XX века доля подростков с избыточным весом среди 12-19-летних американцев выросла с 5 до 15 %. По данным обследования 756 269 18-летних американцев, желавших поступить на военную службу, доля юношей с избыточным весом выросла с 22,8 % в 1993 г. до 27,1 % в 2006-м, а страдающих ожирением – с 2,8 до 6. 8 % (Hsu et al., 2007). Это вызывает растущую озабоченность мальчиков, которым избыточный вес, помимо многого другого, затрудняет сексуальный успех у девочек.

Крайняя степень этой озабоченности – так называемая нервная анорексия, когда желание похудеть заставляет человека практически отказываться от пищи, что приводит к истощению и голодной смерти. Совсем недавно нервная анорексия считалась исключительно женской болезнью, ее жертвами были преимущественно девочки-подростки. Сейчас ей подвержены также мальчики и молодые мужчины.

Тем не менее, девочек и мальчиков заботят разные вещи: девочки хотят уменьшить вес и количество жировых отложений, тогда как мальчики хотят превратить жир в мускулы (Furnham, Calnan, 1998).

По данным национального опроса 11467 американских старшеклассников, в конце 1980-х годов пытались снизить свой вес 44 % девочек и 15 % мальчиков. Обследование 1 373 старшеклассников показало, что девочки в четыре раза чаще мальчиков – 63 и 16 % – пытались сбавить вес с помощью упражнений и ограничений в питании, а увеличить свой вес пытались втрое больше мальчиков, чем девочек (28 и 9 %). В другом исследовании все девочки хотели уменьшить свой вес, тогда как 31 % мальчиков хотели его снизить, а 38 % – увеличить.

По немецким данным, вдвое больше девочек, чем мальчиков, считают, что страдают избыточным весом, тогда как от худобы страдают 13 % мальчиков и лишь 7 % девочек (YouthSexuality, 2006). Вообще, мальчиков волнует не столько внешность, сколько физические возможности своего тела.

Анорексия у мальчиков часто бывает проявлением и следствием мускульной дисморфии, а в группах риска оказываются спортсмены, занятия которых предполагают ограничение веса, особенно гимнасты, бегуны, бодибилдеры, гребцы, борцы, жокеи, танцоры и пловцы. Больные анорексией юноши значительно чаще девушек испытывают психосексуальные трудности и тревоги по поводу своей сексуальной активности (Olivardia, Pope, Borowiecki, Cohane, 2004; Markey, Markey, 2005).

Особую группу риска во всех аспектах образа тела образуют геи. Именно в их среде появились первые мужчины с анорексией. При сравнении степени удовлетворенности своим образом тела двух больших (2 512 и 54 865) интернет-выборок гетеросексуальных и гомосексуальных мужчин и женщин выше всех (положительное влияние образа своего тела на качество жизни вообще и сексуальной жизни в частности, готовность появляться на людях в купальном костюме и демонстрировать свою наготу партнеру по время сексуальной близости) оценили свою внешность гетеросексуальные мужчины, а ниже всех – геи. 42 % геев (по сравнению с 22 % гетеросексуалов, 30 % гетеросексуальных женщин и 27 % лесбиянок) сказали, что их тело отрицательно влияет на качество их сексуальной жизни (Peplau et al., 2008).

На это есть несколько причин, соотношение которых не совсем ясно.

1. У геев вообще больше сомнений в своей маскулинности, поэтому они больше «натуральных» мужчин озабочены и меньше удовлетворены своим телом и внешностью.

2. Гей-культура придает повышенное значение телу и внешности, причем ее нормативные идеалы разнообразны и даже полярны (одних привлекают стройные эфебы, других – волосатые «медведи»).

3. Геи чаще смотрят на эротические образы, представляющие мужское тело откровенно нереалистично, отсюда – завышенный эталон самооценки и, как следствие этого, разочарование в собственных качествах.

4. Геи больше других подвержены невротическим расстройствам.

Озабоченность телом имеет и положительные результаты. Многие мальчики-геи, как и взрослые мужчины, выглядят более опрятными и ухоженными, чем их «натуральные» ровесники, иногда это даже ставят им в вину. Но с этим связаны и психологические проблемы.

Характерно, что одно из первых мест в группе риска по удовлетворенности своим телом занимают бодибилдеры, хотя их тела по определению ближе всего к стереотипному идеалу мужественности. Бодибилдеров часто считают тщеславными гордецами, но некоторые из них страдают от пониженного самоуважения, связанного с крайним перфекционизмом относительно собственного тела. Для многих бодибилдеров первичный стимул накачивания мускулов – потребность в самозащите, детские переживания слабости и страха перед более сильными мальчишками. К тому же этот спорт больше любого другого тяготеет к нарциссизму. Бодибилдер целенаправленно «делает себя», на его тренировках обязательно присутствие зеркал, а сами тренировки часто описываются в сексуальных терминах (англ. topump– качать означает также мастурбировать). При неправильных упражнениях и применении стероидов часто происходит потеря вирильности, например грудь начинает походить на женскую. Противоречиво и социальное восприятие бодибилдинга. С одной стороны, бодибилдер – воплощение вирильности и гетеросексуальности. Идентифицируясь с ним, мальчик убеждает себя в том, что в нем нет ничего женственного. С другой стороны, это зрелище может вызывать гомоэротические желания.

Наибольшие тревоги и опасения подростков, естественно, вызывают те телесные свойства, которые не соответствуют нормативному канону маскулинности. Прежде всего это гинекомастия (что означает «грудь, как у женщины», и происходит от греч. gynes– женщина и mastos – молочная железа) – доброкачественное увеличение грудной железы у мужчин по женскому типу. В период полового созревания, чаще всего около 14 лет, пубертатная гинекомастия появляется примерно у 40 % мальчиков, особенно часто – у полных подростков. Увеличение может быть как незначительным, так и очень заметным и бывает следствием гормональных сдвигов или одним из проявлений общего ожирения. У 75 % мальчиков пубертатная гинекомастия без всякого лечения проходит в течение двух, а у 90 % в течение трех лет. Однако подростки очень стесняются этого состояния, навлекающего на них насмешки сверстников, избегают ситуаций, когда приходится снимать рубашку, прогуливают уроки физкультуры, иногда даже настаивают на операции. В 2006 г. в США подобной операции подверглось почти 14 тысяч мальчиков от 13 до 19 лет, это 70 % всех мужчин, подвергшихся данной операции (Kuczynski, 2007).

Отношение медицинского сообщества к этой тенденции неоднозначно. Многие педиатры и эндокринологи склонны видеть в ней злоупотребление со стороны хирургов, пытающихся хирургическим путем разрешать психологические проблемы. Чем делать ребенку операцию, проще договориться с учителем, чтобы мальчик на уроках физкультуры не снимал рубашку, не покупать ему облегающую одежду и т. д. На это психологи и психиатры возражают, что нужно исходить из психического состояния подростка. В обществе, где идет равнение на античные статуи или мощные руки Рафаэля Надаля, многие мальчики не могут ждать, пока все пройдет (если пройдет) само собой,