— Да, это так, — подтвердил Сантоликвидо.

— Он рад снова увидеть эту скульптуру. Он говорит, что это одна из его самых любимых. Это прекрасный художник, Фрэнк. Я не устаю себя хвалить за то, что выбрал его. Знаешь, у такого человека как я, мешка с деньгами, просто не было времени учиться ценить красоту. Козак научил меня. Теперь я знаю, что такое баланс линий, гармония форм. Я стал гораздо богаче.

— В этом цель процесса Шеффлинга, — с чувством произнес Сантоликвидо. — Чтобы усиливать, обогащать. Несомненно, он расширил твои горизонты восприятия. Но расскажи мне, Джон, как себя чувствует Козак, глядя на мир глазами миллиардера и финансиста?

— Я думаю, ему нравится. Во всяком случае, он не жалуется. Его мир тоже обогатился. Он ведь жил главным образом в окружении эстетов, а теперь он видит другую грань существования. Я уверен, что в своей новой жизни он попытается выразить свои новые знания в искусстве, если, конечно, ему повезет и он перейдет к тому, кто имеет талант для занятия звуковой скульптурой.

— Это будет не скоро, — сказал Сантоликвидо беспокойно. — Ты выглядишь хорошо, Джон, и я уверен, что тебе и твоим личностям еще рано говорить о новом существовании.

— Надеюсь.

— А старина Элио Уолш? С ним тоже все в порядке?

— О, да, — сказал Родитис. — Мы с ним родственные души. Он построил целую сеть силовых станций, а я построил сеть, используя другую силу. Он доволен своим местонахождением, а я считаю его незаменимым для себя. — Родитис улыбнулся и нарочно выдержал улыбку несколько дольше, чем требовалось. Затем он сказал — Я уверен, ты понимаешь, что я добивался этой встречи не для того, чтобы обсуждать личности, которыми я уже обладаю.

— Конечно.

— Ты знаешь, зачем я здесь?

— Несомненно. Тебя интересует Пол Кауфман, — произнес Сантоликвидо.

— Да. Старик умер в начале года. Уже почти май. Вроде бы нет причин держать его дольше. Или есть?

— Мы скоро примем решение, Джон.

— Я слышу эту фразу уже несколько недель. Я бы хотел знать, как долго вы собираетесь принимать это решение.

— Джон, ты не можешь оценить сложность задачи. Эта личность одного из самых сильных людей нашего мира, может, даже самого сильного человека, обладающего несгибаемым характером, располагающего колоссальным богатством и самыми высокими семейными связями. Решение о его личности может иметь далеко идущие последствия.

— Сколько человек на него претендуют?

— Сотни.

— А сколько из них способны удержать столь мощную личность?

— Единицы, — сказал Сантоликвидо.

Родитис тотчас почувствовал, что он лжет, но не осмелился обострять отношения. Очевидно, уговоры Елены пока ни к чему не привели. Сантоликвидо все еще не собирался отдавать личность Пола Кауфмана.

— Я не хочу оказывать на тебя давление, — сказал Родитис. — Я чувствую, что восстановление личности Пола Кауфмана является твоим долгом перед миром, а я предлагаю себя для решения этой задачи. С течением времени, как тебе известно, личность теряет контакт с текущими событиями. Мы погубим его способность оценивать ситуацию, если мир станет непонятен для него.

— А ты уверен, что сможешь справиться с ним, Джон?

— А разве кто-нибудь сомневается в этом? — с удивлением парировал Родитис.

— У Пола Кауфмана необычайно сильная личность.

— Я понимаю. Я готов и способен удержать его. Ты проверял мои способности.

— Да. Но все равно я чувствую беспокойство. Такой человек, как Пол Кауфман, может с легкостью стать зомби…

— Никто, — твердо заявил Родитис, — не сможет стать зомби за мой счет. Даже Пол Кауфман.

— Иногда, — пробормотал Сантоликвидо, — мне кажется, что лучше было бы оставить старика в хранилище навсегда.

— Это будет преступлением против его личности! Ты не имеешь права!

— А я не говорил, что собираюсь это сделать. Это всего лишь мои домыслы. Нам опять придется выпустить его в этот мир. Пирата. Каннибала. Мародера.

— Он был просто хитрым и агрессивным бизнесменом, — сказал Родитис. — Отдай его мне, и он будет под контролем ежеминутно. Я буду держать его в узде.

— Ты слишком самоуверен, Джон. Пойдем со мной.

— Куда?

— В главное хранилище. Я покажу тебе Кауфмана поближе.

Родитис бывал в главном хранилище и раньше, но каждый раз его охватывал трепет, когда он проходил по вестибюлю с низким потолком и настороженными глазами сканеров в огромную мрачную пещеру, хранящую миллионы консервированных душ. Они дошли до испытательной кабины. Сантоликвидо затребовал одну из шкатулок и теперь крепко держал ее в руке.

Оглядывая колоссальный зал с бесчисленными рядами полок и урн, Родитис тихо сказал:

— Ты читал одиннадцатую книгу Одиссеи? Где Одиссей спускается в царство теней искать совета у душ умерших. — Он показал рукой в зал. — Вот и мы здесь. В Царстве Теней, в Городе Вечной Мглы. Мы причалили наши лодки и идем по берегу реки Океан. Одиссей вынимает меч, копает яму и приносит жертву мертвым. Мед, молоко, вино, воду. Он сыплет белый ячмень. Перерезает горло овце. Темная кровь капает в яму, и вот, души мертвых поднимаются из глубины. Он видит своего непогребенного друга Эльрепора. К нему подходит мать, но он прогоняет ее, чтобы поговорить с Тейреспасом. Затем он встречает мать Оедипуса, жену Амфитриона. Ариадну. Посейдона. Здесь, как в Царстве Теней, мы можем вызывать души умерших.

— А ты хорошо знаешь Гомера, — сказал Сантоликвидо.

— Я грек, — спокойно сказал Родитис. — Ты удивлен?

— Я никогда не видел тебя таким, Джон.

— Но ведь это тени, не так ли? Не место для наказания, не Дантов Ад, а просто хранилище. Прямо по Гомеру. Ты не чувствуешь это, Фрэнк, глядя на ряды урн?

— Я это чувствую часто. Хотя и не несколько иначе, чем описывает Гомер. Мы, романцы, тоже имеем своего поэта теней. Помнишь? «Спуск в ад прост. Ночь и день открывают врата темного царства смерти».

— Вергилий?

— Да. Анис так же ищет встречи с мертвыми. Он берет в руки золотой лук и зовет своих товарищей. Глубокая, темная пещера, из глубины которой поднимается пар; он спускается вниз, переплывает на лодке реку, встречает тень своего рулевого — Палинуруса. Он находит Дидо. А затем — своего отца Анхисеса. Я часто думал об этом, Джон.

— Тогда открой для меня свое Царство Мертвых и покажи мне Пола Кауфмана.

— Заходи в комнату.

Они вошли. У Родитиса было плохое настроение, он посмотрел на медную шкатулку с личностью Пола Кауфмана, и его охватило сильное желание вырвать эту шкатулку из нежных рук Сантоликвидо и броситься прочь. Но это было глупо. Он ждал, пока Сантоликвидо наладит оборудование.

— Что ты собираешься делать? — спросил он наконец.

— Хочу, чтобы ты тридцать