— Все сели? — громко спросил Печеный, не оборачиваясь, чтоб не терять секунды.

— Трогай!

Машина, взвизгнув, рванула с места и понеслась между зданий к воротам, заставив шарахнуться в сторону одинокого безоружного охранника. За ревом мотора не было слышно выстрелов за спиной, и этого оказалось достаточно, чтобы все с облегчением перевели дыхание.

Однако едва джип преодолел длину здания, наперерез выползли два тяжелых грузовика. Над бортами виднелись несколько чуть высунутых голов, торчали наготове стволы.

Печеный развернул машину, едва не опрокинув ее.

— Куда?! — крикнул Самурай. — Давай к воротам!

— Не проскочим! — заорал в ответ Печеный. — Попробую крутануться вокруг цеха.

Через секунду разлетелось вдребезги заднее стекло. Обжора с проклятиями развернулся и начал поливать преследователей огнем.

— Дайте кто-нибудь карабин! — потребовал он уже через несколько секунд. — Патроны улетели все...

— Экономить надо! — рявкнул Самурай, передавая ему оружие Печеного.

Леденец тоже перелез на заднее сиденье и присоединился к Обжоре. Оба теперь стреляли аккуратно, стараясь тщательно, насколько возможно, прицелиться и не расходовать зря боеприпасы.

Неожиданно «Рэптор» подпрыгнул и завертелся на дороге, сбивая поставленные у обочины железные бочки.

— Убираемся отсюда! — крикнул Печеный. — Нам пробили баллон.

— Газани, может, проскочим, — простонал Самурай.

— Ну не едет же машина. — Печеный толкнул дверцу и первым выскочил из кабины. — Автомат мой отдайте!

Антон увидел, что один грузовик стоит далеко позади, воткнувшись передком в опору трубопровода, зато второй был уже в полусотне метров.

— Туда, — моментально определил направление Самурай. — Они там не проедут.

Леденец отставал — ему трудно было бежать с простреленной ногой. Антон поравнялся с ним, но не сообразил, как можно помочь.

— Беги, беги, — махнул рукой Леденец. — Я не пропаду.

Самурай неожиданно свернул вправо, потому что впереди показался десяток охранников или рабочих, которым раздали оружие. Уходить было некуда — впереди, за грудой старых позеленевших теплообменников, темнела глухая стена. Обжора перестал бежать и лег под ржавый квадратный бак, словно собирался выдержать здесь осаду армии охранников. Остальные последовали его примеру, кроме безоружного Антона да еще Печеного, чей автомат взял Обжора. Они просто отошли вглубь и сели на землю, прислонившись к бетонному основанию какого-то котла.

Ненадолго установилась тишина — обе стороны приглядывались друг к другу.

— Жалко, не получилось, — протяжно вздохнул Печеный.

Антон не знал, что ответить. Подбадривать товарища и говорить, что все будет нормально, он просто не решился.

Затрещали карабины, но их яростный диалог продолжался совсем недолго. Через несколько секунд подошел Леденец, бросил рядом свое оружие с пустым магазином.

— Как нога? — спросил Антон.

— Да хрен с ней, с ногой, — отмахнулся Леденец. Затем потер ее ладонью и добавил: — Болит чуть-чуть, зато не воспалилась.

— Повезло, — сказал Печеный. — А у меня вот что есть.

Он выставил перед собой руку. На ладони лежала, отсвечивая круглым боком, боевая безосколочная граната.

— Откуда это? — без особого интереса спросил Леденец.

— Оттуда... В машине нашел.

— Хорошо. Будет, чем орехи колоть.

Печеный нахмурился оттого, что его находка не вызвала интереса, и спрятал ее в карман.

— Пойду посмотрю забор, — сказал Леденец, поднимаясь. — Может, дыру найду.

Вновь залаяли автоматы и сразу замолчали. Охрана не спешила брать железную баррикаду штурмом, догадываясь, что у беглецов почти нет патронов.

— Что же будет... — горестно проговорил Печеный.

— Поменьше думай об этом, — вздохнул Антон.

— Слушай, — Печеный искоса посмотрел на него. — А о чем вы там за дверью разговаривали?

— С Джамбулом? Да так... Он по старой дружбе предлагал мне работенку.

— Вот оно что. А я, выходит, все тебе испортил?

— Ничего, я не злопамятный.

Появился Леденец, удивленно хлопая глазами.

— Слушайте, там действительно дыра!

— В заборе? — Печеный вскочил.

— Нет, не в заборе, а... Короче, надо смотреть.

— Идите, я сбегаю за остальными! — крикнул Печеный, срываясь с места.

Радость оказалась несколько преждевременной. Ход, который нашел Леденец, вел не на свободу, а в подземелье. Это была просто трещина в кирпичной кладке какого-то подземного сооружения, край которого вымыли из земли сточные воды.

— Сдаться мы всегда успеем, — быстро проговорил Самурай, не глядя никому в глаза. — А тут — хоть какой-то шанс.

— Полезли! — присоединился Обжора. — Полезли, нечего тут думать.

Где-то совсем рядом загремело железо под ногами охранников.

— Раз так, надо торопиться, — пробормотал Печеный и первым юркнул в темную щель. — Тут справа тонкая труба, — донесся его голос, — держитесь за нее и спускайтесь.

В подземелье воняло канализацией, но пол оказался твердым и почти сухим. Печеный уже разогнал густой мрак светом спички. Подземный зал представлял собой квадрат метров пять в поперечнике. В самом центре громоздился заросший грязью и плесенью механизм — очевидно, насос или гидравлический вентиль. В скудном свете спички были видны только его очертания.

— В стенах дырок полно! — прошептал Леденец. — Можно в любую уйти.

Действительно, в зал выходило сразу несколько тоннелей, из которых драконьими шеями выползали замшелые толстые трубы. Печеный зажег две новые спички.

— Нет, — проговорил он, — не в любую. Вон в ту пойдем...

Он указал перед собой, где в стене виднелась приоткрытая дверца из толстого листового железа.

— Гаси огонь, — велел Самурай. — Слышите, они уже наверху шуршат.

Печеный бросил спички на пол, наступил ботинком.

— Идите, — прозвучал в темноте его тихий голос. — Я вас догоню.

— А ты чего?

— Дельце одно обделаю — и сразу за вами. Идите...

Дверца с трудом повернулась на ржавых петлях, простонав тоскливым скрипом. Большую часть тоннеля занимала огромная труба, так что двигаться пришлось едва ли не на четвереньках. Впрочем, труба скоро свернула, уйдя в глухую стену.

По-прежнему вокруг была непроглядная темнота. Антон шел, касаясь одной рукой влажной кирпичной стены, а другую выставив перед собой, чтоб не налететь на идущего впереди Обжору. Тот шел неровно, постоянно спотыкаясь и, судя по шуршанию одежды, производил какие-то энергичные движения.