Вскоре появился жрец, и гости моментально замолчали, окружая будущую пару. Прозвучали нараспев заклинания, Бардос и Ара соединили руки, улыбаясь друг другу, произнесли слова клятвы.

Храмовник поднял нож, разрезая ладони влюбленных и соединяя порезы в знак того, что они теперь одно целое. Кровь капнула в воду, в качестве малой жертвы Морскому Богу, который, считалось, принимал подобные клятвы. Лотта всхлипнула. Я достала платок, протянула ей, чувствуя себя странно.

В деревне свадьбы совсем другие. Шумные, веселые, пьяные… Иначе не скажешь. Влюбленные приносят клятвы в местном храме, а потом начинается застолье — с плясками, брагой и закуской, шальными шуточками, от которых на щеках выступают пятна, напутствиями. Никуда от этого не деться…

— Обменяйтесь брачными браслетами.

Я отвлеклась от воспоминаний, наблюдая, как Бардос и Ара надевают друг другу украшения. Их глаза сияли, щеки горели. Жрец объявил их мужем и женой, пара поцеловалась.

— Лотта, — прошептала я, когда гости стали поздравлять новобрачных. — А у магов свадьбы, получается, такие же, как у людей?

— Нет, Трин. Обряд похож, но… я никогда не была на подобном празднике, не знаю. Спрошу у Нариса.

Я кивнула, отвлекаясь от неожиданной тревоги, цветком распустившейся внутри. Наваждение? Предчувствие? Что‑то с Алом?

Вдох, выдох. Я отгоняю непрошенные мысли, улыбаюсь.

Вскоре гости, включая нас, перешли через зеркальный портал в таверну, где накрыли столы для праздника. В очаге весело трещали паленья, под потолком плавали магические светлячки, балки и окна украсили лентами. Над местом, где сели Бардос и Ара, благоухала арка из белых роз. И сразу же начались новые поздравления и пожелания, а следом — и вручение подарков. Чего только не получили новобрачные! И посуду, и ткани, и наборы инструментов. Мы с Лоттой вручили комплект постельного белья, расшитый незабудками.

Дальше веселье пошло полным ходом. Было все: и песни, и танцы, и смех с шутками. Только как‑то все безобидно и мило. И время пролетело незаметно.

— Закат через час, нужно возвращаться, — сказала я Лотте, заглянув в окна.

— Да, конечно. Только давай попрощаемся.

Я кивнула. Мы подошли к Краму, разговаривавшему с Леоном и Торном, которых тоже пригласили на свадьбу.

— Мы тоже уходим, — отозвались парни.

— Спасибо за праздник. Чудесно получилось, — вежливо сказала я, радуясь, что ребята пойдут с нами, и это избавляет Крама от необходимости нас провожать.

Мы попрощались, пожелали счастья и благополучия родителям бывшего однокурсника и вышли на улицу.

Ветер почти стих, лишь вдалеке шумело море. До академии было идти всего ничего, но я порадовалась, что мы с Лоттой заранее принесли теплую одежду и обувь в таверну. Все же зимой в туфельках и легком платье не нагуляешься. Лотта и Леон с Торном шли впереди, шутя и смеясь, а я, кутаясь в плащ, просто наслаждалась закатом солнца.

Неожиданно ноги подкосились, а голову словно сжало в тиски. Я упала, чувствуя даже не боль, а странную дрожь.

— Трин! Что с тобой?

Лотта подскочила, попыталась помочь мне сесть. Я слышала ее голос, но ответить почему‑то не могла. Гортань жгло, как будто сделала глоток огня. Руки тряслись, перед глазами все плыло.

— Трин!

Уже не Лотта, Леон, склонившийся передо мной — испуганный, встревоженный, растерянный.

А потом мир исчез, лишь остался шум моря. Такой громкий, что хотелось закрыть уши, чтобы его не слышать. Но тело не подчинялось, будто принадлежало не мне.

Синий туман окутал, вцепился клещами в руки, ноги, заполз в рот, забился в нос.

Снова дух?

Ничего не понимаю.

Меня подняло, перевернуло и швырнуло вниз. И только тогда, я смогла закричать.

Алэрин.

Мне кажется, это никогда не закончится. Честное слово!

Я отшвырнул очередную нежить потоком воды, всадил меч и откинул косу за спину, поморщившись от запаха. Никогда не был брезгливым, но сейчас тленом и кровью я словно насквозь пропитался.

Выругался сквозь зубы, создал очередной меч. Зачем Эфраилу нужно, чтобы именно Верховные маги бились с нежитью? Нет, я не отказываюсь защищать народ! Просто не понимаю происходящего.

Прийти на помощь — это одно, но чтобы так… Напустил тумана, медуза коронованная! Я не был обязан Эфраилу ничем, могу в любой момент развернуться и уйти. Только как бросить в беде беззащитных жителей и магов, ряды которых таяли, словно снег весной? Да и стихия требовала отдачи. С ней не поспоришь.

Но чем больше бился, тем сильнее понимал, что все не так просто. Создавалось ощущение, что нас хотят отвлечь от чего‑то важного. Понять бы еще, от чего именно.

Два дня назад северные ветра принесли донесение Рэма, что в Кардосе все в порядке. И Трин жива и здорова, учится. Это я и сам знал, дозвался до нее несколько дней назад. Но нехорошее предчувствие все равно сжимает сердце, требует немедленно возвращаться.

Удар! Чей‑то крик — и я чувствую невероятную злость оттого, что этой битве нет ни конца, ни края.

Да откуда же столько нежити так близко к столице? Кто призвал? Зачем?

Не разобраться. В остальных городах тихо. Или же такое явление временное?

Вопросы, на которые мне необходимы ответы. И я их обязательно найду. И берегись тот, кто все это затеял!

Тринлейн.

Синий туман рассеялся, но я чувствовала себя оглушенной и слабой. Перед глазами все плыло, руки и ноги не слушались. Надо встать и оглянуться, понять, что произошло.

— Поднимайся!

Голос мужской, знакомый. И какая‑то неведомая сила заставляет меня встать. И темнота практически сразу уходит, мир приобретает краски.

Я огляделась. Незнакомая, богато отделанная комната. Шторы парчовые, стены украшены золотой лепниной, ковры пушистые, узорчатые… Роскошь, да и только! Взгляд зацепился за кровать — огромную, укрытую разноцветным одеялом. Тяжелый бардовый балдахин с кистями свисает, кажется лишним. И несмотря на богатство и роскошь, комната выглядит нелепой, безвкусной…

— Ну и как?

Я обернулась на голос и уставилась на графа Ритэ. Одетый в простую белую рубашку и темные штаны, он сидел в кресле возле зажженного камина, вертел в руках хрустальный бокал с красным вином. Не пил, рассматривал. Мы встретились взглядом.

— Что я тут делаю?

— Ты теперь моя.

— Что?

Я едва не сорвалась на крик, услышав эту глупость, но голос прозвучал хрипло и даже тихо.

Поняла только одно: надо уходить. Сейчас. Даже если в доме воины, я с ними справлюсь. Бросилась к выходу.