«Я не новичок в рисковых предприятиях и смелых планах. Я считаю, что риск в отдельных случаях необходим и рисковать надо… Если нет другого выхода, то я предлагаю образовать коалиционное правительство. Я убеждён, что такое правительство поддержали бы широкие массы по всей стране».

«У меня перед глазами возникают сцены, происходящие где-то далеко-далеко… Оборонительные сооружения, траншеи — и кругом горы искалеченных человеческих тел…

От этого ужаса невозможно убежать или спрятаться. Нигде не найти покоя…

К этим ужасам войны присоединяются и рыдания лишившихся кто мужа, а кто друга… Я вижу матерей, в отчаянии ищущих своих сыновей… поседевших, сгорбленных горем отцов, утративших надежду на продолжение своей жизни в грядущих поколениях…

Кошмар безумия! И никто не может прекратить его — никто!

Колеблются самые основы общества… Народы Европы — „носители культуры“ — пожирают друг друга, топчут культуру, превращают Европу в развалины — на пользу кому?

Это словно горный обвал, который увлекает в пропасть на своём пути всё, что ему встречается: деревья и леса, дома и усадьбы. Вызванный им ужас нарастает, ибо все знают, что спасения нет — обвал похоронит под собой долину, и никто не в силах остановить его — он сам завершит свой путь…

А из-за чего бьются? Из-за власти — и только из-за власти! Во всяком случае, те, кто начали бойню.

А могло ли быть иначе? Культура, провозглашающая высшей целью народов могущество, не способствуют развитию человечества, а неминуемо должна привести к гибели, что сейчас и происходит…

Требованием стала свободная, ничем не сдерживаемая конкуренция — между отдельными личностями и государствами — в стремлении к материальному успеху во что бы то ни стало, к внешнему могуществу — блеску — для отдельной личности и государства.

Для достижения этой цели народы не считались ни с кем, кроме себя. Идеалы и мораль легко предавались, если только данному народу это было выгодно. И в таком случае можно было нарушать клятвенные обещания, можно было лгать и обманывать, убивать, пуская в ход низменные уловки и предательство. И тогда всякий, кто не желал соглашаться с тезисом „Цель оправдывает средства“, немедленно объявлялся предателем. Ибо ради благополучия собственного народа можно было легко истребить всё остальное человечество.

Девизом было: „Долой всех остальных, лишь бы возвыситься самим!“

Такое положение дел неизбежно должно было привести к нынешнему самоистреблению народов, люди вынуждены поедать друг друга, раз места на земле для них не осталось, а приходящие к кормушке последними полагали, что имеют такое же право на лучшие куски, как и остальные.

Однако все заявляют, что вовлечены в войну против собственной воли, что сражаются за высшие цели. Как же так может быть?

Так должно было случиться. Европейская культура прогнила насквозь, она оказалась никуда не годной. Как больное дерево, она рухнула, когда разразилась буря.

Культура? Разве она чего-то стоит, когда не в силах укротить дикого зверя? Спасти от варварства? В таком случае она — „обманка“. И вот сейчас мы видим, как дикий зверь неистовствует в безумии. Волк Фенрир вырвался из оков на свободу, а возле пещеры Гнипа воет огромный пёс Гарм. Наступил конец света — Рагнарёк.

Мы ведём постоянную борьбу за подчинение сил природы человеку, за обеспечение собственного существования, но ведь ещё больше несчастий происходит по воле самого человека. И мы всё ещё не нашли возможность воспрепятствовать этому! Какая ужасающая и унизительная истина!

Какое странное создание человек! Грабит, разоряет, истребляет животных, убивает себе подобных… Хищник — везде и во всём… И как война опрокидывает все понятия, превращая нас в диких зверей!

Если на человеке мундир, одежда определённого цвета и покроя, да ещё ему дан приказ, он имеет право на любые злодеяния: бросать с воздуха бомбы на мирные города и на головы добропорядочных граждан, спокойно занимающихся своими каждодневными делами, разорять дома, грабить и лишать людей средств к существованию. Как настоящие изверги, могут люди в мундирах пускать ко дну без всякого предупреждения корабли с сотнями ни в чём не повинных мужчин, женщин, детей на борту… когда же кто-то из гражданских лиц вздумает защищаться и выстрелит в насильников, это немедленно объявляется страшным преступлением. Если виновных схватят, их по суду и следствию расстреливают или вешают…

Неужто мир и дальше будет жить с такой культурой? Тогда уж лучше истечь кровью, лучше погибнуть…

Если европейская культура должна была привести к этому безумию — а иного пути и не было, потому что бразды правления держали в руках взрослые люди, а не несмышлёныши, — значит, она изжила себя и её нужно отправить в горнило печи на переплавку…

А мы, наш народ? Неужели и мы тоже вовлечёмся в этот водоворот, ещё не успев даже попытаться внести свой вклад в мировой прогресс? Мы ещё не создали собственной культуры, но силы для этого имеются, и перед нами лежат достаточно большие задачи в будущем — если только мы сами не умалим своего духа тем, что будем оставаться на позиции зрителей и отъедаться отбросами с мирового пожара.

Если какие-нибудь отжившие культуры и погибают, то это ведь не так уж и непоправимо. Это случалось и раньше, однако же люди живут.

Это не культура, эти древние звериные инстинкты ввели в заблуждение волю масс и силой внушения толкнули их на путь дикарей. Они имеют в распоряжении телеграф, телефон, печать, при помощи которых распространяют свой яд с быстротой электрического тока. И толпа, при всё растущей современной гонке лишённая собственного мнения и права на размышление, мгновенно им подчиняется.

Должно наступить возрождение — новая эра, с новыми идеалами, когда духовные ценности снова сделаются главной целью, а материальные лишь побочными, когда ничтожество и посредственность не будут больше править миром, а великие умы поведут людей в более возвышенные области, когда каждое умственное открытие, каждая победа в области духа будут приветствоваться с таким же восторгом, как теперь всё материальное, когда люди будут жить более благородной и простой жизнью.

А повседневная гонка в городах, под гнётом денежного кошмара, опошляет человека. Новые люди появлялись из пустыни, из уединения, из глубины простой природы — всегда!»