— Не было удачного случая. Садись. Что привело тебя в Англию?

Он сел рядом с ней на диван.

— В Италии я выполнил свои обязанности по службе и сейчас нахожусь в переходном состоянии. В Англии я пробуду совсем недолго, затем отправлюсь в американские колонии и займу дипломатический пост в Нью-Йорке.

Она догадалась, что для него это важный шаг, после которого он поднимется по службе еще выше.

— Наверно, это будет очень интересно.

— Должен признаться, я давно ждал такой возможности. Как сказал его величество, американские колонии заслуживают королевского внимания и заботы.

— Тебя принимали во дворце?

— Я еду туда завтра днем. Я прибыл из Неаполя в Лондон морем сегодня на рассвете и сразу отправился на Арлингтон-стрит, надеясь удостоиться приглашения на завтрак, но мне сообщили, что ты в Чисвике.

Он улыбнулся, но она поняла смысл его слов о том, что он первым делом посетил ее дом. К сожалению, это лишь усилило ее враждебное отношение к нему. Изабелла догадалась, почему он так сделал. Боль, которую он причинил ей, не прошла, но она не догадывалась о том, насколько ее рана чувствительна.

— Здесь тебе, по крайней мере, не позволят уйти без еды и вина, — спокойно заметила она, не выдав эмоций — сказались годы самодисциплины. — Мы сейчас же можем пойти в соседнюю комнату, где на приставных столиках разложена легкая закуска и гости могут отведать то, что им нравится.

Ей стало легче, когда она представила его другим гостям. В обществе Изабелле было легче воспринимать его присутствие. Он всегда был очень общителен и тут же разговорился с теми, кто окружал его. Изабелла ушла в дальний конец комнаты, будто стараясь уделить всем гостям равное внимание, и начала обходить одну группу присутствующих за другой, пока снова не оказалась рядом с ним. Кто-то только что спросил, как долго он пробудет в Чисвике. Оуэн не ответил и только взглянул прямо на нее. Ее щеки начали покрываться румянцем. У нее не оставалось иного выбора, как из вежливости громко пригласить его остаться.

— Я знаю, мистера Марвелла завтра ждет встреча в Лондоне. Однако, если он пожелает остаться на ночь, то все можно легко устроить. — Их взгляды встретились. — Это не нарушит ваши планы?

— Мне это отлично подходит. Из Лондона я еду на север, в Йоркшир. — Он обращался к ней и всем остальным. — Я проведаю родителей, сестру и ее мужа, затем снова покину Англию на корабле, отплывающем из Бристоля.

Изабелла кипела от гнева. Оуэн вернулся в ее жизнь лишь с одним намерением — на мгновение нарушить ее покой, пробудив воспоминания и разбередив старые раны. Почему она вообще не отказалась от встречи с ним? Она могла послать кого-нибудь в гостиную, чтобы ему сообщили, что ее нет дома. Тогда он снова уехал бы, ей не пришлось бы встречаться с ним и испытывать мучения.

Вскоре она оставила Оуэна, чтобы дать ему возможность устроиться, принести багаж из экипажа, на котором он приехал, а сама поднялась наверх переодеться. Остальную часть дня она избегала оставаться с ним наедине и даже устроила так, чтобы за обедом Оуэн сидел дальше от нее. Затем Изабелла играла в карты за одним столиком, а он сидел за другим. Она не пригласила его переворачивать страницы с нотами, пока играла на клавесине.

По окончании ужина она вознамерилась вместе со всеми играть в шарады, но Оуэн решительно взял ее за руку и вывел в вестибюль.

— Где мы можем поговорить наедине? — твердо спросил он, оглядывая множество дверей, ибо еще не ориентировался в этом доме.

Изабелла видела, что его лучше не злить.

— В музыкальной, — холодно ответила она.

Это была очаровательная круглая комната, для которой Томас изготовил приставные столики, расположенные у стен. Позолоченный диван и кресла, обитые небесно-голубой тканью, были ее любимыми предметами мебели в этом доме. Но когда Изабелла, собиралась присесть, Оуэн удержал ее за руки и заставил взглянуть на себя. На его лице читались нетерпение и серьезность.

— Ты не уделила мне ни минуты своего времени с тех пор, как мы встретились сегодня утром. Я бы не покинул гостиную, если бы знал, что ты остальную часть дня будешь избегать меня.

Она высвободилась из его рук и отступила на шаг.

— Думаю, ты забыл, при каких обстоятельствах мы расстались. Я тогда сказала, что между нами все кончено. И я не вижу необходимости выходить за рамки приличий.

— Неужели? Разве ты не желаешь, чтобы мы помирились?

Она приподняла брови.

— Это ни к чему. Ничто не изменилось.

— Я осмелюсь сказать, что все именно так. Ничто не изменилось потому, что я все еще люблю тебя точно так, как во Флоренции. К тому же мне говорили, что в твоей жизни еще не появился другой мужчина.

В ее взгляде скользнуло явное неудовольствие.

— Нет сомнений, твоя сестра уже насплетничала. Я очень люблю твою сестру, но терпеть не могу, когда она по своей привычке вмешивается в дела, которые ее не касаются. Она не имела права писать тебе о моей личной жизни.

— Она и не писала, сестра лишь отвечала на мои настойчивые вопросы. Разве она могла промолчать, если видела, сколь важно для меня знать, что ты осталась свободной?

Изабелла холодно посмотрела на него.

— Насколько я понимаю, ты обрел свободу совсем недавно.

— Я никогда не терял ее. У Марии Коррадини даже мысли не было выходить за меня замуж. А я не собирался провести остаток жизни вместе с ней. Кое-кто мог бы сказать, что я совершил ошибку, не сказав тебе о ней, хотя не думаю, что это могло что-либо изменить. Из-за страха потерять тебя я решил скрыть эту часть своей жизни.

— Сейчас ты хотя бы говоришь честно, — заметила она.

— До нашей встречи во Флоренции Мария три раза пыталась покончить с собой. Это происходило после того, как она навещала мужа в тюрьме. Как я и говорил тебе в тот день, когда ты вернулась на мою виллу, она рано или поздно покончила бы с собой, если бы я лишил ее своей поддержки. Я не мог допустить этого. Вот почему не было и речи о том, чтобы я мог оставить ее даже ради любви к тебе, которая сейчас столь же крепка, как и тогда.

— Помнится, ты говорил, что именно она утешила тебя в горе.

— Это правда.

— А как же ее дети? У нее ведь были основания не уходить из жизни? — Голос Изабеллы дрогнул. Слова Оуэна больно напомнили ей о собственном сыне, от которого она избавилась.

— В Италии все точно так же, как и здесь. Многие аристократки так редко видят своих детей, что почти утрачивают материнские инстинкты. Она вышла замуж по любви. И не смогла оправиться от страха после того, как увидела, что палачи сделали с ее мужем. С согласия герцога Мария имела право навещать мужа раз в два месяца. Она никогда не избегала встреч с ним. Но она помешалась от мыслей об ужасных муках, которые испытывает муж. Тогда-то она и пыталась лишить себя жизни. Только я помог ей выжить в это страшное время.