Днем караван будет двигаться, а по ночам будет привал для еды и отдыха животных. Ежедневно им предстоит проходить по двадцать миль по узкой дороге у подножия Атласских гор. Плохо охраняемые караваны здесь непременно становились жертвой многочисленных бандитов. Кедар же за свои неоднократные переезды не потерял и верблюда, так как никогда не скупился на большую охрану. Он считал, что экономия на охранниках, из-за которой можно утратить гораздо более ценный груз, — плохая экономия.

Скай ехала в закрытой повозке, которую тащили два крепких мула. Изнутри повозка была отделана красным шелком и снабжена двумя темно-голубыми матрацами. Правил ею Даган, а Скай была принуждена оставаться внутри с Задой. Единственным развлечением и спасением от скуки было рассматривание пейзажа из-за газовой занавеси в задней стенке повозки. Когда пейзаж надоедал, можно было спать. У нее было мало общего с Задой, единственной целью которой было украшение Скай, с тем чтобы она еще больше понравилась Кедару и заняла как можно более почетное место в гареме. Зада часами просиживала на облучке с Даганом, шепчась с ним о доме Кедара в Фесе.

Даган тоже стремился извлечь выгоду из этого. За десять лет рабства у Кедара он еще не видел, чтобы его господин был так поглощен чем-либо, тем более женщиной. И эта женщина, полагал Даган, могла стать первой и единственной женой Кедара, поэтому он стремился воспользоваться моментом и подружиться с амбициозной Задой. Лучше иметь друзей в стане будущей хозяйки — любимая жена может смягчить даже Кедара.

Путешествие позволило Скай немного отдохнуть от сексуальных притязаний Кедара, так как он мог навещать ее лишь ненадолго ночью. Днем он скакал во главе каравана, и его зоркие карие глаза обшаривали холмы вокруг и путь впереди, не упуская ничего. Обедал он, как правило, со своими людьми, хотя иногда и навещал ее кратко, чтобы убедиться, что с его прекрасной рабыней все в порядке. Ужинал он обычно в одиночестве или разделял вечернюю, трапезу с командиром наемников. Когда вечером лагерь успокаивался, загорались огни костров и пикеты вокруг были проверены, тогда Кедар мог доставить себе небольшое удовольствие.

Они спали на пуховых пурпурных бархатных матрацах в отгороженной покрывалом части его шатра. Скай, также ужинавшая в одиночестве и искупавшаяся, насколько это было возможно, в деревянной ванне, должна была ожидать своего хозяина в алькове. Он приходил, брал ее дважды, а затем проваливался в глубокий сон. Он стремился просто удовлетворить свои сексуальные потребности, и для Скай это было облегчением. На ее месте в это время могла бы быть любая другая женщина, и это внушало ей надежду, что его страсть к ней угасает по мере приближения к Фесу и его большому гарему.

За неделю до прибытия в Фее они встретили другой караван, также хорошо охраняемый, направляющийся из Феса на побережье. Большинство торговцев были знакомыми Кедара, и он решил устроить для них ночную Пирушку. Было зарезано несколько ягнят, и они жарились на вертелах. Они встретились со вторым караваном ближе к вечеру, у горного ручья, поэтому они рано раскинули шатры. Скай было разрешено искупаться в ручье, и она с радостью вымыла голову, так как ее волосы, несмотря на все расчесывание и заботу Зады, оставались пыльными. Даже Зада обрадовалась и после купания затерла мокрые пряди Скай розовым маслом.

Вернувшись в шатер, они обнаружили там ждущего их Кедара. Он скользнул по ней взглядом, особенно порадовавшись мягкому облаку ее благоухающих волос.

— Я хочу, чтобы ты сплясала для моих гостей сегодня ночью, — сказал он. — Ты знаешь танец покрывал?

— Да, господин. — Скай была поражена: он, постоянно одержимый идеей сокрытия ее от взглядов других мужчин, теперь хочет, чтобы она танцевала перед его друзьями.

— Тогда ты исполнишь его, мое сокровище, и пусть твои волосы будут распущены, как сейчас.

— Господин, хорошо ли это — показывать меня другим мужчинам?

— Ты споришь со мной, Муна? — В его голосе послышалась угроза. , — Мой господин, я только подумала… — начала она.

— Ты подумала?! Рабы не думают, Муна. Они подчиняются, и, хотя я уже приказал тебе, ты пытаешься спорить со мной.

— Нет, нет, господин! Разве посмею я ослушаться тебя, клянусь, что нет! — Скай испугалась и отчаянно пыталась ублаготворить его — у него сегодня было такое настроение, что его выводила из себя любая мелочь.

— Мне кажется, мое сокровище, что ты нуждаешься в уроке послушания. — Протянув руку, он провел пальцами по ее щеке, но его холодные глаза были полны гнева. — Ты огорчила меня, » Муна.

Скай содрогнулась от его прикосновения и услышала, как сзади Зада со свистом втянула в себя воздух.

— Прошу тебя, господин! — прошептала она, н ее глаза наполнились слезами.

— Даган! Палку! — Его голос был ледяным. Сердце Скай забилось, и она упала на колени, охватив руками его ноги — Прошу, господин, только не бастинадо! Я рабыня господина Кедара. Я существую только для его удовольствия. Прошу тебя, господин! — Ее голос был полон мольбы, но внутренне Скай ненавидела Кедара каждой клеточкой своего тела. О, как бы ей хотелось сейчас вонзить нож в его сердце! Ее ужасало, что он мог так мучить ее — душевно и физически. «Найл! — взмолилась она про себя. — Найл!»

Кедар одним движением стряхнул с себя руки Скай, рывком поднял ее и сорвал кафтан, обнажив ее тело. Затем ее бросили на спину на пол шатра. Были призваны два раба, чтобы держать ее за руки, ноги были подперты подушками, и еще два раба держали ее за ноги. Скай всхлипывала от страха, но полная беспомощность еще больше ужасала ее.

— Господин, смилуйтесь! — снова взмолилась она.

— Даган, приступай к наказанию, — холодно приказал Кедар.

— Двадцать ударов, господин? — спросил Даган. Кедар минуту поколебался, раздумывая, и затем решил:

— Пятнадцать. Я хочу быть милосердным, к тому же это ее первый проступок.

— Нет, не надо, господин! — отчаянно завопила Скай. Кедар кивнул Дагану, и палка опустилась. Жалобный вопль разнесся по лагерю, и за ним последовало еще несколько. Когда она потеряла сознание, чтобы избежать боли, наказание прекратилось, ее грубо привели в себя и продолжили бастинадо. Боль от подвергшихся пытке пяток распространялась, казалось, вплоть до бедер. Хотя и распятая ее палачами, она пыталась вырваться, умоляя Кедара о снисхождении, которое, как она прекрасно понимала, он ей не подарит. И все же она продолжала вопить, надеясь, что ее крики затронут какую-нибудь чувствительную струну в его сердце. Она старалась больше не терять сознание, чтобы еще сильнее не разозлить его и не усугубить наказание. Сидящая на ее бедрах Зада шепотом сообщала ей количество полученных ударов:

— Одиннадцать. Двенадцать. Держись, госпожа! Четырнадцать. Пятнадцать!

Наказание окончилось. Хватка на ее руках и ногах ослабла, и Зада встала. Всхлипнув, Скай свернулась в клубок на ковре и зарыдала. Внезапно она с пугающей отчетливостью поняла, что вокруг нее стоит тишина. Она медленно подняла голову. Даган, Зада и остальные рабы исчезли. Остался только Кедар, и в его глазах горел знакомый огонек. «О Господи, — с, ужасом подумала она, — только не это!»