– Лили, представь меня лорду Хокхерсту.

– Я знаю, кто вы такой, – буркнул Деймон.

– Не уверен в этом, – ответил майор.

– Майор Рейли, мой брат, – неохотно произнесла Лили.

Увидев лицо опешившего от изумления Деймона, Герой расхохотался.

Внезапно Деймон почувствовал себя таким счастливым, что, если бы не больная нога, он сплясал бы жигу. Но тотчас же приподнятое настроение сменилось гневом на Лили, столько времени обманывавшей его, заставляя испытать все муки адской ревности.

– Черт побери, если бы я не был так рад, думаю, я бы тебя придушил. Почему ты не сказала мне правду, когда я пришел сюда первый раз?

– Потому что ты всегда готов поверить в самое плохое обо мне.

– Впредь подобное никогда не повторится, – пообещал Хокхерст, прижимая ее руки к губам. – Теперь понятно, почему лицо майора показалось мне знакомым. Это его портрет-миниатюру я видел в Бате.

– Да, – подтвердила Лили. Облако тревоги набежало на ее лицо. – Деймон, ты должен дать слово никому не говорить о том, что Джеймс – мой брат.

– Почему?

За сестру ответил майор.

– Лили боится, что, если всем станет известно о том, что моя сестра – актриса и мои родители также были актеры, мне придется поставить на военной карьере точку. Покупая офицерский патент, она заставила меня дать слово не рассказывать о нашем родстве ни одной живой душе в Англии, и вот уже столько лет я связан своей клятвой.

– Гром и молния, Лили, ты купила ему офицерский патент? – воскликнул Деймон. – Неужели ты смогла выложить такую огромную сумму?

– Я приложила все силы, чтобы собрать необходимые деньги.

Да, подумал Хокхерст, так же в точности, как она приложила все силы, чтобы содержать семью после гибели родителей. Так же в точности, как приложила все силы, чтобы отправить свою сестру в дорогой пансион. Лили со всем справилась, но ей пришлось очень нелегко. Деймон стиснул зубы при мысли о тех жертвах, что ей пришлось принести.

– Я ни о чем на свете не сожалею так сильно, как о данном Лили обещании сохранить в тайне наше родство, – сказал Герой. – Я горжусь тем, что я ее брат.

– Но если всем станет известно о том, что твоя сестра – простая актриса… – начала Лили.

– Не простая актриса, а звезда лондонской сцены! – воскликнул Джеймс.

– Дедушку хватит апоплексический удар. Вспомни, как он тобой гордится.

– Он должен и тобой гордиться! – с жаром возразил ей брат.

– Однако дедушка питает ко мне совсем иные чувства. Он старый человек, и ему будет очень стыдно, если станет известно о нашем родстве. Я не могу причинить ему такую боль.

– А обо мне ты подумала? Ты заставляла меня притворяться твоим возлюбленным! – не сдавался Джеймс.

– Я полагаюсь на твое слово, – упрямо заявила Лили, – хотя ты и нарушил его один раз, открыв правду сэру Роджеру Хилтону.

– Я не нарушал своего слова! Я обещал тебе не говорить ни одной живой душе в Англии, а Роджер в тот момент находился в Португалии. – Майор повернулся к Деймону. – Перед тем как уйти, я должен обратиться к вам с одной просьбой, милорд. Не причиняйте боли моей сестре. Она – самая лучшая женщина на свете.

– Уверяю вас, я это знаю и хочу, чтобы она была счастлива.

Майор улыбнулся.

– Я так и думал.

Как только он ушел, Лили сказала:

– Знаешь, ты постоянно причиняешь мне невыносимую боль. Ты единственный мужчина, которому я принадлежала. Как ты мог поверить, что я брошусь в объятия другого, едва расставшись с тобой?

– В том-то и дело, что не мог! Это меня бесило больше всего. Но что еще мне оставалось думать, когда по всему следовало, что Джеймс провел ночь у тебя. – Лили по-прежнему сидела на кровати рядом с ним, и Деймон, протянув руку, пропустил сквозь пальцы пышные пряди золотисто-рыжих волос. – Ты представить себе не можешь, через какие муки мне пришлось пройти по твоей милости.

– А что мне пришлось пережить, – возразила Лили, – видя, как ты прямо у всех на глазах соблазняешь Иону Лоусон!

– Это она пыталась меня соблазнить, а я ей не мешал, так как хотел быть рядом с тобой. Не мог же я стоять посреди комнаты, словно влюбленный юнец. Я был вынужден делать то, что все от меня ждали, а именно, ухаживать за самой красивой женщиной из числа присутствующих. Только на этот раз, – поспешно поправился он, – по твоей милости мне пришлось довольствоваться второй по красоте.

Деймон решил не упоминать о том, что, ухаживая за Ионой на глазах у Лили, он надеялся пробудить в молодой актрисе хоть каплю ревности, подобной той, что терзала его самого.

Отпустив волосы Лили, он положил руку ей на бедро.

– Проведи эту ночь со мной.

Судя по взгляду, который бросила на него Лили, ей тоже хотелось этого больше всего на свете, но она покачала головой.

– Нет.

– Разве так ведут себя с теми, кого любят?

Деймон затаил дыхание, опасаясь, как бы Лили не стала отрицать того, что любит его.

Однако она ограничилась лишь тем, что заметила со вздохом:

– Это не пойдет на пользу твоему колену.

– Зато пойдет на пользу всем остальным частям моего тела. – Деймон нежно обхватил руками ее лицо. – Значит, ты признаешь, что любишь меня?

– Да, – едва слышно подтвердила Лили.

– Хотелось бы, чтобы ты выразила больше эмоций по этому поводу.

Лили хотелось того же, но, как ни любила она Деймона, она была не в силах забыть, что он, несмотря на разговоры о любви, не верит в это чувство.

Деймон потянул ее к себе.

– Не могу передать словами, как мне не хватало тебя все это время, – сказал он. – По-моему, я ни разу нормально не спал с тех пор, как ты уехала из Хокхилла.

Лили могла сказать о себе то же самое. Не раз она просыпалась среди ночи, изнемогая от желания оказаться в уютном тепле его объятий.

Но вот наконец он здесь, и врач сказал, что ему нельзя вставать с постели в течение нескольких дней. Правда, Лили не совсем поняла почему. Нолтон пробормотал что-то насчет «возможного перелома… сказать трудно из-за сильной опухоли… если его куда-нибудь перевозить, может произойти непоправимое…», а Лили, чувствуя себя виноватой в случившемся, постеснялась расспросить подробнее.

Деймон, скользнув поцелуем по ее губам и шее, зашептал ей на ушко, щекоча своим дыханием:

– Любимая, позволь провести эту ночь, заключив тебя в свои объятия.

Любимая! Однако для него это скорее всего случайно вырвавшееся ласковое слово, за которым ничего не стоит. Но все же Лили не могла перед ним устоять.