Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не существовало никакой возможности бегства, кроме…
Он снова нашел волчок. Волчок был с ним.
Вообще не существовало никакой возможности бегства, никакой, если не сработает… волчок.
Он поставил волчок на пол и, нажав на ручку, придал ему медленное вращение. Потом разогнал быстрыми движениями руки и отпустил. Волчок загудел. Придвинувшись ближе, он неотрывно смотрел на цветные полоски. Они появлялись и исчезали в бесконечности, и он спрашивал себя, куда они уходят. Он так сосредоточил внимание на волчке, что забыл об окружающем.
Волчок не сработал. Виккерс протянул руку и остановил закачавшуюся игрушку.
Потом попробовал еще раз.
Надо было вновь стать восьмилетним мальчуганом. Снова вернуться в детство. Очистить мозг от всех взрослых мыслей, взрослых забот, от зрелости. Вновь превратиться в ребенка.
Он подумал об играх на пляже, о сне под деревом, о податливом песке под босыми ногами. Закрыв глаза, он поймал кусочек своего детства с его красками и запахами.
И снова не отрывал взгляда от полосок, снова весь ушел в их появление и исчезновение.
И опять ничего не вышло. Волчок покачнулся, и он остановил его.
Холодящая мысль пронзила Виккерса – он не мог забыть о времени. Он спешил.
А ведь у ребенка нет понятия времени. Оно для него не существует.
Он заставил себя забыть, что дорога каждая минута, чтобы вновь стать ребенком, только что получившим в подарок новенькую сверкающую игрушку.
И снова запустил волчок.
Он ощутил уют дома и материнскую любовь, увидел разбросанные по полу игрушки и книжки, которые ему читала бабушка, когда приходила в гости. И он смотрел на волчок с наивным восторгом, наблюдая, как исчезают и появляются полоски, появляются и исчезают, появляются и исчезают…
Он провалился вниз примерно на фут и очутился на вершине холма. Вокруг на мили расстилалась равнина – обширная страна с лугами, рощами и змейками рек. У его ног, покачиваясь, медленно вращался волчок.
Глава 30
Девственная долина без всяких следов человеческой деятельности простиралась от горизонта до горизонта – земля и небо. И эту нетронутую землю ласкали лишь порывы ветра, пробегавшие по ней из конца в конец.
С высоты холма Виккерс заметил вдали движущиеся темные пятна и понял, что это стада бизонов. В его сторону трусили три волка. Но, увидев человека, они повернули назад и сбежали вниз по склону. В голубом безоблачном небе, выписывая величественные круги, парила одинокая птица. До Виккерса донесся резкий птичий крик.
Волчок не подвел. Теперь в этой безграничной стране волков и бизонов он был в безопасности.
Он поднялся выше на гребень, чтобы еще раз осмотреться вокруг. Ничто не говорило о близости человеческого жилья – он не видел ни дорог, ни струек дыма, поднимающихся к небу.
Он посмотрел на солнце, пытаясь определить, где запад. По его расчетам, была середина утра. Если он ошибся и время клонилось к вечеру, то через несколько часов тьма окутает равнину. А с наступлением темноты ему хотелось бы оказаться в укрытии.
Он думал, что попадет в сказочную страну, но эта страна была отнюдь не сказочной. «Стоило серьезно поразмыслить, – сказал он себе, – и я бы понял, что такой страны нет и место, куда я попал ребенком, конечно, не было сказочной страной». Перед ним лежал новый обширный мир, безлюдный, быть может опасный, но здесь было лучше, чем в складском помещении скобяной лавки в незнакомом городе, где люди охотились за ним, чтобы вздернуть на фонарном столбе.
Он покинул старый, привычный мир и оказался в новом, странном мире, и, если здесь нет людей, ему придется рассчитывать только на себя.
Он уселся, вывернул все карманы и тщательно осмотрел их содержимое. Полпачки сигарет; три коробка спичек, один из которых почти пуст; перочинный нож; носовой платок; бумажник с десятью долларами; несколько центов; ключ от вечмобиля; брелок с ключами от дома, письменного стола и еще от чего-то; авторучка; сложенные пополам листки бумаги для попутных записей – это было все. Огонь и орудие защиты, да несколько кусочков бесполезного металла – вот все, чем он располагал. И если мир безлюден, этим он должен себя кормить, защищать, строить убежище, а со временем и одевать.
Он закурил, решив осмыслить происшедшее, но смог думать лишь о необходимости беречь сигареты, которых осталось всего полпачки, – новые взять будет негде.
Чужая страна, впрочем не совсем чужая, ведь он находился на Земле, старой привычной Земле, которой пока не коснулась рука человека. Он дышал воздухом Земли, видел ее луга и небо, ее животных. Это был мир древней Земли. С невозделанными почвами, нетронутыми сокровищами.
Эта страна не была чужой, волчок не забросил его в другое измерение, да и, по правде говоря, волчок здесь оказался ни при чем. Волчок не играл никакой роли. Волчок явился средством для концентрации внимания, гипнотизирующей игрушкой, которая позволила мозгу выполнить нужную работу. Волчок помог ему попасть в эту страну, но только его мозг и присущие ему особые способности перебросили его со старой, привычной Земли в этот странный, девственный мир.
Он читал или слышал о чем-то подобном…
Он силился вспомнить.
Статья в газете. Или обрывок разговора. Или передача по телевизору.
И наконец вспомнил – статья одного бостонского ученого, кажется, доктора Олдриджа, в которой говорилось, что один мир опережает нашу планету на секунду, а другой на секунду отстает от нее. И так они следуют один за другим, целая цепочка миров, словно люди, ступающие по снегу след в след, образуя одну непрерывную линию.
Непрерывная цепь миров, следующих один за другим. Кольцо вокруг Солнца.
Он не дочитал тогда статью до конца, что-то отвлекло его, и он отложил газету в сторону. И теперь жалел об этом. Очень может быть, что Олдридж оказался прав. Этот мир мог следовать за старой, привычной Землей и быть следующим звеном бесконечной цепи миров.
Он попробовал представить себе принцип, на котором строилась эта цепочка миров, но не смог – слишком многого он не знал.
«Предположим, я нахожусь на Земле-2, следующей за старой Землей, которую только что покинул, – думал Виккерс. – Допустим, топография обоих миров достаточно схожа, хотя и неидентична. Небольшие отличия станут заметными, может, только в девятом мире. Значит, Земля-2 почти не должна отличаться от старой Земли. Если там я находился где-то в Иллинойсе, то и здесь должен быть на землях прежнего Иллинойса».
Восьмилетним мальчуганом он побывал в местах, где рос сад и стоял окруженный кустарником домик. Вполне возможно, что и сейчас он находился на той же Земле. Когда-то он гулял по заветной долине, которая тоже могла находиться на этой Земле. Но тогда здесь мог существовать и дом Престонов, похожий на гордый дом с Земли его детства.
«Это – моя надежда, – решил он. – Ничтожная, но единственная, которая у меня есть».