– Вы уже сделали много, найти остров, узнали, приплыл. Это почти невозможно сейчас. Ваш катер работает на спирт – гениально! Еще раз спросить: вы плывешь в Готланд за подробности?

– Да, – ответил Учитель за всех.

Леший криво улыбнулся:

– Если антивирус есть, то чего нам думать?

Однако ни в его словах, ни в словах Учителя уверенности не было. Все привыкли к тому, что от людей не приходится ждать ничего хорошего. Неужели в этот раз все иначе?

Литовец кивнул:

– Получил ответ. Плывите за мной, вас встретить буксир, и вы пришвартоваться.

Чужак вышел на палубу, Снег и остальные последовали за ним. Удивительно, что их даже не попросили разоружиться! Значит, не опасаются за свои жизни и вряд ли желают зла.

В десятке метров от катера дрейфовал корабль примерно такого же размера, плоский, с черными бортами, а чуть дальше на фоне освещенного берега виднелись очертания вытянутого судна, на котором просматривались пушки и пулеметные стволы. В сопровождении плоского кораблика поплыли к берегу, манящему огнями.

Неужели вот она, цель? Все получат антивирус и будут жить пятьдесят лет, как Учитель? Наверное, антивируса много, им можно поделиться с Жанной и другими девушками. И все-таки что-то очень настораживало Снега, что именно, он пока разобраться не мог. Но ощущение было такое, что они плывут в пасть гигантского чудовища, которое заманивает красивой сказкой, чтобы заглотнуть и переварить.

После того как чужак удалился, Фридрих встал за штурвал, поднес к глазам бинокль: на берегу собирались люди, было их человек двадцать, половина тоже смотрела в бинокли. Удивительно, они стояли на набережной и не опасались мутантов, которые должны были выскакивать из моря. Дальше виднелись двух– и трехэтажные дома со светящимися окнами! Кроме того, у причала стояли огромные корабли.

Вот где осколок цивилизации! Не зря Фридрих проделал такой путь! Теперь можно не беспокоиться о будущем.

Пришвартовался катер к пристани с прибитыми бревнами. Поколебавшись немного, Фридрих выпрыгнул, по привычке схватился за автомат, но никто не выскочил из воды, плещущейся в пустотах причала. Намотал канат на ржавый штырь. Люди столпились в темноте и не подходили к нему, видимо, ждали, когда на берег сойдет вся команда.

Будто сам собой над пристанью включился фонарь, и Фридрих увидел учеников, не решающихся выйти из каюты.

– Здесь нет мутов! – прокричал он и подумал, что местные первых перебили и не дали им расплодиться, а потом просто некому было мутировать.

Первым спешился Яр, покосился на чужаков, от которых отделилась фигура в куртке. Когда парламентер шагнул в световой круг, Фридрих узнал Вигандаса. Литовец подождал, пока остальные выйдут на берег, и сказал:

– Идите за мной. В городе есть главный русский, Красицкий, он понимает, вам расскажет дальше. К нам давно никто не приезжал.

От толпы, стоящей в тени, отделились четверо автоматчиков, улыбаясь во все тридцать два зуба, они поздравили вновь прибывших, вот только искренности в их улыбках Фридрих не уловил. Зато его команда сдержанно радовалась, особенно Леший. Пожимая загрубевшие шершавые руки, слушая имена, он представлялся:

– Леший, Леший… Можно Алексей.

– Элэкс! – воскликнул невысокий мужик в кожаной шапке летчика. – Кэн ай кол ю Элекс?

– Алекс… Да, так меня звали раньше.

Яр держался настороженно и не выпускал автомата. Беркут еще не до конца поверил в удачу и с опаской поглядывал на чужаков. Снег оказался самым большим пессимистом. Или нет? Он всегда чувствовал тоньше других и сразу же улавливал фальшь. Фридрих и сам чувствовал: что-то здесь не так. Только вот что?

Сопровождающие сначала молчали, потом тот, который пытался говорить с Лешим по-английски, на родном языке обратился ко всем:

– Мужики, вы откуда к нам прибыли?

Леший виновато пожал плечами, остальные сделали вид, что ничего не слышали. В юношестве Фридрих изучал английский и даже мог сносно изъясняться. Потом навык атрофировался за ненадобностью, теперь же забытые знания всплыли, и он понял, что у них спрашивают, кто они и откуда. Отвечать он не стал специально: пусть думают, что никто не знает их языка. Да и откуда русским его знать? Переговариваясь, местные могут невольно выболтать много интересного. Долго ждать не пришлось: сопровождающие заговорили между собой по-английски. В переводе их речь звучала бы так:

– У них отличная амуниция. А катер, ты видел катер? – англичанин, который пытался заговорить с Лешим, обратился к угрюмому мужику с седой бородкой.

– Да, обалдеть! – ожил бородач. – Как им удалось сохранить технологии? Неужели тоже…

– Вряд ли. Они не говорят по-английски. Красицкий потом нам расскажет про них.

Ничего интересного. Ничего подозрительного. Вот только странно, что всем, кого видел Фридрих, больше сорока. Молодежь или не подпускают к гостям, или ее попросту нет.

Вышли из порта, зашагали по промзоне, где стальные склады воняли ржавчиной и рыбой. Свернули на темную сырую улицу, пошли вдоль светящихся окон. Было начало десятого, и горожане еще не спали, мелькали силуэты за зашторенными окнами. Трещали ветряки, свистел ветер в проводах, изредка доносились голоса и взрывы хохота. Город жил своей жизнью. Фридрих всю сознательную жизнь мечтал снова попасть в город, каким он был до заражения, и еще не верил в свое счастье. Все было настолько хорошо, что не верилось, и казалось, чего-то не хватает в идиллической картине, какого-то маленького штриха.

По дороге встретились только два мужика в оранжевых спецовках, которые убрались с дороги, пропуская процессию, а потом громко заговорили по-немецки. К сожалению, Фридрих не знал этот язык.

Свернули к серому приземистому зданию, возле которого была небольшая площадь со скамейками и клумба с фонтаном: два дельфина соприкасались хвостами, из их ртов должна была течь вода, но зимой, понятное дело, ее отключали.

На пороге уже ждали два здоровяка в камуфляжных куртках, с автоматами. Литовец по-английски отчитался, что привел вновь прибывших. Темнокожий мужик с седыми бровями окинул гостей взглядом, открыл дверь и кого-то позвал. Спустя пару минут на пороге возник рыжебородый бритый наголо человечек с нарочито суровым лицом. Запрокинул голову, пожевал губами и криво улыбнулся, кивнул парням, протянул руку Фридриху, представился:

– Артон Красицкий, комендант славянской группы. Пройдемте со мной, я введу вас в курс дела и выслушаю вопросы.

– Антивирус есть? – не выдержал Леший, переминающийся с ноги на ногу.

– Это долгий разговор. Потерпите пару минут.

Дверь распахнули шире, и свет упал на лицо Красицкого. Поначалу Фридрих подумал, что ему лет тридцать пять, но теперь стало ясно, что ему давно за сорок. Скорее даже за пятьдесят, невысокие люди всегда кажутся моложе.