– Я же поклялась оберегать тебя, так что если ты не хочешь, то я приложу все силы, чтобы не допустить этого.

Он снова поцеловал ее. Не в силах сдержаться, Мирана залилась громким счастливым смехом.

Стоящая позади нее старая Альна тоже засмеялась по своему обыкновению. Амма, баюкающая на руках ребенка, тихо вторила ей. Сидящая за ткацким станком Эрна хмыкала, готовая вот-вот рассмеяться. Утта мешала в огромном, подвешенном над костром котле кашу. Мужчины чистили оружие, подготавливая его к охоте. Рорик, сидя в своем резном кресле, увлеченно шлифовал меч. Мирана услышала заразительный женский смех и быстро повернулась в надежде увидеть Асту, но это была не она. Мирана смахнула с глаз непрошеные слезы и поискала глазами Гарда. Она видела его лишь мельком, с тех пор как они вернулись домой.

Керзог вдруг поднялся, положил свою огромную голову на колени Мираны и тихонько гавкнул.

– Как я скучала по моему песику, – проговорила Мирана, погладив его по голове. – Ты мое последнее удовольствие в жизни.

– Нет, это я твое последнее удовольствие, – произнес Рорик, появляясь перед ней. – Я твое первое и последнее удовольствие.

– Ну эти мужчины, – ехидно вставила Энтти, – вечно говорят и думают об одном и том же – о своей плоти и своем удовольствии.

– Разве Мирана не сказала тебе, Энтти?

– О чем, лорд Рорик?

– Что она использует меня, просто использует как дойную корову, чтобы получить удовольствие? Ее не волнует, что при этом чувствую я. Чистая правда. Скажи ей, Мирана.

– Уж лучше я поглажу Керзога, пока вы все не уйдете отсюда, тогда и расскажу Энтти правду.

Но Энтти уже не слушала их шутливую перепалку.

– До сих пор не могу поверить, что Сайра теперь королева, – качая головой, сказала она мужу. – Лучше бы ты посадила ее в тюрьму, Мирана. Королева! Это убивает меня. Она заслуживает ежедневной порки. Мне бы понравилось, если бы ты побрила ее наголо.

– Из моего столь непродолжительного знакомства с Хормузом, – заметила Мирана, – я поняла, что он из тех людей, которые не считаются ни с чьим мнением. – Она бессознательно потерла щеку в том месте, где ее ударил Хормуз. – У этого человека свой собственный, вполне устоявшийся взгляд на то, как должна вести себя женщина. Уверена, он никогда не изменит свое мнение. К тому же Сайра лишилась своих роскошных серебристых волос. Теперь они окрашены в неприятный бурый цвет, поэтому она не сможет очаровать Хормуза. Это получше, чем побрить ее наголо, Энтти.

Рорик рассмеялся.

– Не забывайте о том, что у него еще есть Эза, очень умный, очаровательный ребенок одиннадцати лет, во многом похожий на нашу Утту. Она поможет Сайре стать рассудительной женщиной, такой, о которой мечтает ее грозный отец.

– Интересно, когда мы узнаем об их судьбе, – задумчиво произнесла Мирана, поглаживая Керзога по голове. Пес уткнулся носом в ее ладони, и она почесала ему за ухом.

– Думаю, к зиме, – ответил Рорик. – Хормуз прав. Эту историю скальды будут воспевать еще многие, многие годы независимо от того, чем она закончится.

– Странно, что королевский трон занял не викинг, а чужестранец. Он говорил мне, как называется его страна, но я забыла, – произнесла Мирана.

– Моя маленькая, вспыльчивая Сайра, – подковыляв поближе, сказала старая Альна, – неужели ее роскошные волосы теперь перекрашены в какой-то бурый цвет. Наверняка это не понравится ей, милорд, и она обрушит на него целый шквал обвинений и, чего доброго, набросится на этого человека, который теперь будет королем, с кулаками.

– Конечно, она попытается, – заметил Рорик, – но я сомневаюсь, что ей это удастся.

– Хвала богам, вы вернули Мирану, – вставила Амма, легонько дотрагиваясь до лба Рорика кончиками пальцев. – Мы так скучали по ней, милорд.

– Я скучал по ней так же, как Керзог, – пошутил Рорик. – Хафтер, оставь наконец свою жену в покое. Пора отправляться на охоту.

Мужчины ушли, весело болтая и хохоча над собственными шутками.

Мирана поглаживала Керзога, разговаривая с женщинами и сознавая, что жизнь без нее текла на острове своим чередом – урожай поспевал под теплым летним солнцем, рабы стучали блестящими серебряными сковородками, отгоняя от него прожорливых птиц. Женщины солили рыбу, ткали и красили ткани, пекли лепешки, а ее, Мираны, жены лорда Рорика, не было с ними, и ее отсутствие переживали те, кто остался, поскольку теперь она была частью Ястребиного острова, его хозяйкой. Она стала своей.

Мирана взглянула на Эрну. Она притихла, ее здоровая рука безвольно упала на колени. Ее муж, Раки, был тем самым воином, который утонул во время шторма. Его тело поглотила холодная пучина. Все сильно переживали его смерть, сердце каждого было переполнено горем. Эрна мужественно приняла это известие. Ее лицо стало бледнее полотна, руки плетьми повисли вдоль тела, но она не проронила ни звука. Лишь глаза выдавали ее невыносимое горе. Оба их сына с тем же достоинством приняли известие о гибели отца. Они молча выслушали Рорика, который сказал, что ни он, ни его воины никогда не смогут занять место их отца – он был самым отважным из воинов, обладал необычайной ловкостью и смекалкой, – кроме его сыновей, которые отныне займут его место. Мирана поняла, что Эрна была очень благодарна ему за эти слова. Мирана могла себе представить то горе, которое чувствовала Эрна, оставшись наедине с собой.

Когда Эрна увидела согнувшегося от боли в спине Гунлейка, то напоила его лекарственным настоем из трав. Ему стало намного лучше. Он сел к костру. Впервые за последнее время его лицо не было искажено болью. Эрна присела рядом с ним с шитьем в руках. Ее пальцы проворно выполняли свою работу, голова склонилась над шитьем, но Мирана видела, что она следила за его состоянием.

Гунлейк поднялся и стал возле Эрны. Она посмотрела на него, в ее взгляде чувствовалась несгибаемая воля и достоинство. Он протянул ей небольшой кусочек намазанной маслом лепешки. Эрна взяла его здоровой рукой и медленно съела.

Гунлейк ласково погладил ее по плечу и ушел.

Наконец Мирана поднялась, чтобы заняться своими обязанностями. Она проследила за тем, как готовится пища, затем повязала голову платком и помогла утрамбовать землю вокруг обеденных столов. Сначала надо было вскопать землю, полить ее водой, затем разровнять руками и наконец утрамбовать пятками.

Это была изнурительная и грязная работа. У Мираны ломило спину. Она распрямилась и потрепала Керзога по голове, он схватил ее за рукав и потянул на улицу. Она засмеялась, когда поняла, в чем дело. Рорик и его люди только что вернулись с охоты.

– Я рад видеть тебя такой счастливой, Мирана, – улыбаясь, сказал Гунлейк. – Мне нравится Рорик, он хороший человек. Ой, да на твоем лице больше грязи, чем на этом чудовище, – хитро улыбаясь, добавил он, кивнув на Керзога.

Мирана посмотрела на блаженно катающегося по земле пса, засмеялась, чмокнула Гунлейка в щеку и побежала к бане. Она слышала, как Рорик окликнул ее, и знала, что очень скоро он присоединится к ней, и они будут вместе мыться, а возможно, займутся и еще чем-нибудь. Она повернулась и помахала ему рукой.