Очень скоро Тревис начал с нетерпением ждать вечернего хора. Обычно толкователи рун обсуждали земные дела башни, но хор всегда заканчивался негромким скандированием рун. И хотя он понимал далеко не все, Тревис слушал голоса толкователей, погружаясь в замысловатое плетение звукового ковра в дрожащем воздухе.

Большую часть времени Тревис проводил с мастером Эрионом и мастером Ларадом, но вскоре у него появилась возможность изучить башню. Однажды утром он поднялся до самого верха лестницы, насчитав 251 ступеньку — ударов сердца получилось гораздо больше. Наверху он нашел треугольную платформу, шагов на пять, не больше. Платформа стояла на трех минаретах, венчавших башню.

В течение многих лет Тревису приходилось ездить по крутым и узким дорогам в Скалистых горах, поэтому он не боялся высоты, однако сейчас у него закружилась голова — слишком далеко лететь отсюда до земли. Вертикальные стены стремительно уходили вниз, до скалы, на которой стояла башня, и еще тысячу футов пришлось бы преодолеть, чтобы добраться до рыжевато-коричневой долины, которая тянулась до самого горизонта на юг.

Тревис перешел на другую сторону платформы. Отсюда открывался более привлекательный вид: сменяя друг друга, на север убегали стройные пики гор. Фол Эренн — Рассветные горы. Узкий перевал соединял скалу, на которой стояла башня, с ближайшей горой. По перевалу шла утоптанная тропа.

Потом его взгляд вернулся по тропе обратно к башне. Перед входом он увидел плоский участок в форме полукруга, в центре которого стоял вертикальный камень.

С такого расстояния определить его размеры было сложно, но Тревис не сомневался, что камень должен быть довольно высоким. Зачем он здесь? Камень казался таким заброшенным и одиноким в центре площадки.

Так Тревис простоял еще несколько минут, но больше ему не удалось увидеть ничего интересного, только глаза начали слезиться от горячего сухого ветра. Он решил, что пора спускаться вниз.

Тревис уже подходил к своей келье — она находилась в центральной части башни, — когда наткнулся на мастера Эриона. В буквальном смысле. Более того, если бы Тревис не успел ухватиться за рясу Эриона, мастер сделал бы последнее открытие в своей жизни — измерил бы глубину лестничного колодца.

— Какое волнительное происшествие, — пробормотал толкователь рун, поправляя смятую рясу. — Похоже, никто не сообщил тебе о правилах пользования лестницей.

Тревис поправил сползшие на нос очки.

— О каких правилах?

— Вверх по внутренней части, вниз — по внешней.

— Ага. В следующий раз буду помнить.

— Не сомневаюсь. — Близорукие глаза Эриона повеселели. — Рука Олрига не случайно свела нас! Я как раз искал тебя.

Они стали спускаться по лестнице — по внешней стороне спирали.

— Что ты хотел, мастер Эрион?

— Да так, ничего серьезного. У каждого из нас есть любимый предмет. То, что интересует нас больше всего. В течение многих лет я изучал Имсари.

Тревис удивленно взглянул на Эриона.

— Великие Камни?

— Совершенно верно. Точнее, я искал руны и порядок, в котором их надо произнести, чтобы использовать один из Камней, не причиняя вреда себе и окружающему миру. Конечно, особого смысла в моих исследованиях не было. Так, самое обычное любопытство. Я хотел поговорить с тобой, потому что… я слышал… у тебя были контакты…

— Да, я держал в руках один из Великих Камней, — негромко проговорил Тревис. — Сумеречный Камень.

Эрион остановился, и у него в глазах появилось отсутствующее выражение. Он произнес одно слово:

— Синфатизар.

— Но я не произносил никаких рун перед тем, как его коснуться, — сказал Тревис. — Извини.

Взгляд мастера вернулся к Тревису.

— Нет? Значит, ты и в самом деле повелитель рун. Чего еще можно ожидать? Помоги нам Олриг, мне следовало подумать об этом раньше. Тебе не нужны руны! — Эрион коснулся его руки. — Но если ты все-таки вспомнишь, что произносил руны перед тем, как коснуться Великого Камня, обязательно расскажи мне о них, ладно?

Тревис не сразу нашелся, что ему ответить.

— Хорошо, обещаю.

Мастер засиял и двинулся дальше вниз по лестнице, оставив Тревиса у дверей его кельи.

— Спасибо, мастер Уайлдер, — донесся снизу голос Эриона. — Встретимся на хоре.

Тревис пожал плечами и распахнул дверь в свою келью. И только после того, как он закрыл за собой дверь, в голову ему пришла неожиданная мысль. Эрион сказал, что хотел с ним встретиться. Но они столкнулись на лестнице выше уровня его кельи.

Почему Эрион искал его в верхней части башни?

На следующее утро Тревис проснулся с надеждой прогуляться по свежему воздуху, ему надоело сидеть в четырех каменных стенах. Но работа с толкователями рун продолжалась с рассвета до вечернего хора, не оставляя времени для отдыха. А назавтра разразилась яростная буря — как в ту ночь, когда Орагиен его нашел, — и весь мир оказался у нее в плену. Странная буря: злобная, страшная, озаряемая жуткими вспышками желтых молний.

Однако утро следующего дня выдалось жарким, тучи исчезли, и во время завтрака Тревис узнал от Эмпирея — после серии сложных гримас и жестов, — что мастер Ларад и мастер Эрион будут заняты до полудня. Лучшего шанса не придумаешь. Подходя к высокой тройной двери Серой Башни, Тревис ожидал, что кто-нибудь его остановит. Но он ошибся.

Почему бы и нет? Ведь ты не пленник. Впрочем, Ларад терзает тебя по полной программе.

Огромная дверь, украшенная резными рунами, легко распахнулась, когда Тревис толкнул ее и выскользнул на свежий воздух.

Узкая тропа, уходящая от Серой Башни, была утоптана множеством ног. Тревис пересек полукруглую площадку, наслаждаясь свободой и свежим ветерком, и дошел до середины перевала, но потом повернул назад, чтобы не вызывать тревоги у обитателей башни — вдруг кто-нибудь из них выглянет в окно и увидит, как их последняя надежда покидает Серую Башню.

Когда Тревис возвращался назад, его взгляд остановился на камне, стоящем посреди полукруга. Камень оказался достаточно большим, но не таким высоким, как представлял себе Тревис, глядя на него сверху. Он едва доходил ему до груди, но чтобы обхватить его, потребовалось бы двое крупных мужчин. Камень оказался почти черным, совсем не похожим на серый камень Фол Эренна.

Тревис сошел с утоптанной тропы. Он подходил к камню, а весь мир куда-то отступал, даже биение его сердца замедлилось. Потом Тревис разглядел единственную руну, вырезанную на темной поверхности. Сирит. Руна тишины.

Из простого любопытства Тревис решил провести эксперимент. Тихо, не напрягаясь — на случай, если он совершит ошибку, — Тревис произнес руну. Шарн.

Казалось, рот у него забит ватой. Тревис почувствовал, как руна воды сорвалась с губ, но ее тут же поглотило волшебство, окружающее камень.