Тарас открыл рот и закрыл, вдруг увидев перед собой укоряющие глаза Тони. Опустил голову, долго молчал, сцепив руки на груди. Потом покачал головой и вздохнул.

– Нет.

– Понял, – ни капли не удивился и не расстроился гость, развел руками: – Как говорится, хозяин – барин. Мы не надеялись, что вы сразу проникнетесь нашими идеями и примете предложение. Подумайте, у вас еще есть время. – Завьялов встал. – Только не оставляйте девочку одну. Это ошибка, что вы поселили ее у матери.

Тарас изменился в лице.

– Вы и об этом?..

Дмитрий Васильевич кивнул, с сочувствием глянув на Горшина.

– Мы следим за вами уже полгода. Извините. Таков срок проверки. Но Антонину заберите как можно быстрей. Ваш поход в лабораторию «Купола» сильно огорчил его президента, он предпримет все меры, чтобы найти вас и уничтожить. Вот почему мы решили предложить вам нашу помощь, хотя альтруистами не являемся и спокойную жизнь не сулим. Кстати, мы делали такое же предложение и вашему наставнику, полковнику Смирнову.

– Вот как? Он мне ничего не говорил. И что же?

– Он отказался.

– Почему же вы решили, что я соглашусь?

– Если бы он пришел к нам, трагедии бы не произошло.

– Вы мне… угрожаете?

Завьялов досадливо поморщился.

– Возможно, я неудачно расставил акценты. К сожалению, выбор у вас невелик: жизнь – смерть… еще раз простите. Это жестоко, но это правда. Вот моя визитка. – Он подал Тарасу прямоугольничек белого картона с тисненым золотым кинжальчиком и фамилией. – Надумаете – позвоните. Всего хорошего.

Так и не сняв плащ, Завьялов вышел в прихожую. Тарас догнал его:

– Не боитесь, что я сообщу о вас?

– Кому? – усмехнулся Дмитрий Васильевич. – Разве что сразу президенту «Купола». В правоохранительных органах у нас свои люди. Но ведь вы никому не сообщите?

– Президенту «Купола» – точно нет, – прищурился Тарас.

– Ну и славно.

Инспектор по экологии и он же комиссар «Чистилища» скрылся за дверью. Заработал двигатель машины, прошелестели шины, стало тихо.

– Что-то дьяволы нынче больно вежливые стали, – добавил вслух Тарас, вдруг поймав себя на мысли, что хотел бы иметь за спиной такую «крышу», как «Чистилище».

Из гостиной донесся звонок обычного телефона. Спину охватил озноб. Тарас метнулся в дом, схватил трубку.

– Ой, Тарасик, ты дома! – донесся обрадованный и одновременно испуганный голос Нины. – Тут только что тебя искали и хотели… – Она вскрикнула, умолкла, будто ей заткнули рот.

– Нина! – крикнул он.

Кто-то с той стороны подержал трубку возле уха и аккуратно положил ее на аппарат. В трубке Тараса раздались гудки отбоя. Мгновение он прислушивался к шумам телефонной линии с широко раскрытыми глазами, скрипнул зубами и принялся собираться. Через несколько минут он уже мчался через спящий город к дому бухгалтера, понимая, что не успеет, и тем не менее выжимая все из мотора «Вольво».

Во дворе никого.

В подъезде и на лестнице тоже никого.

Дверь в квартиру закрыта, и лишь тонкий след чужеродности указывает на то, что здесь недавно побывали недобрые гости.

Тарас толкнул дверь, ворвался в прихожую – никого, порядок, вещи на местах, заглянул на кухню – тоже все в порядке, бросился в гостиную и сразу увидел лежащую на диване в одном пеньюаре Нину. Глаза у нее были открыты, в них застыл ужас, она была мертва. Это он понял сразу. Подошел, присел на корточки, уронив руки и разглядывая сотрудницу, отмечая синяки на руках и царапину над губой. Нет, ее не душили, просто держали за руки и затыкали рот, а потом… потом выстрелили в нее из «глушака», чтобы допросить без хлопот. Однако она умерла раньше – от страха и шока. Вряд ли она что-либо успела сказать…

Тарас пошевелился, стряхивая оцепенение, начал оглядываться, искать какие-то следы, но, кроме слабого ментального запаха, оставшегося от побывавших здесь гостей, ничего не обнаружил. Они были профессионалами и не тронули ни одной вещи, придя сюда с одной-единственной целью – узнать у Нины, где может скрываться сотрудник Комитета Тарас Горшин. Оставалось загадкой, почему они не догадались оставить в квартире засаду. Скорее всего, считали, что Горшина в Москве нет. И ушли, добившись цели. Или не добившись.

– Не надо было ее убивать, шакалы! – прошептал Тарас. – Вы не оставляете мне выбора!

Вспомнив о предупреждении Завьялова, он заторопился, позвонил в «Скорую», сообщив о «сердечном приступе» Нины, назвал ее адрес и убрался из квартиры. Нине он уже ничем не мог помочь, прошло слишком много времени с момента ее смерти. Надо было думать о живых.

Дома он переоделся, захватил только самые необходимые вещи, документы и деньги и помчался в аэропорт. Машину оставил на платной стоянке и сразу бросился к кассам, чтобы успеть купить билет на самолет до Архангельска.

Ему повезло. Посадка в самолет уже заканчивалась, но его подождали, и в двенадцать часов ночи он уже был в воздухе, пытаясь успокоить тревожно ноющее сердце. Перед глазами все еще стояло лицо Нины, то и дело сменяющееся лицом Тони, и от этого становилось еще хуже. Но передвигаться в пространстве как иерархи Круга он еще не мог, хотя душа рвалась на части и давно опередила непослушное, зависимое от физических законов реальности тело.

В три часа ночи самолет сел в аэропорту Архангельска.

Больше часа Тарас искал способ добраться до деревни Фрахт, пока один из таксистов-частников не согласился отвезти его за баснословную сумму. Он не торговался, пребывая в состоянии лихорадочного возбуждения. Начало светать, когда водитель остановил свою видавшую виды «Ниву» возле дома мамы. Тарас расплатился, выскочил из машины и сразу почувствовал, что Тони здесь нет!

Маму он нашел в состоянии, близком к смерти. Ее никто не трогал, не бил и не пытал, но ей хватило и того страха, который она испытала при неожиданном появлении чужих людей, забравших Тоню. У женщины случился сердечный приступ, и, если бы не возвращение сына, она бы так и умерла на полу в светелке, не приходя в сознание.

Тарас быстро сделал биоперенос, восстановив энергетику Ефросиньи Карповны с тем расчетом, чтобы отошло сердце, затем умыл маму «живой водой», одел и сбегал за дедом Порфирием. Вдвоем они нашли транспорт – сосед деда одолжил лошадь с санями – и отвезли маму в ближайшую больницу на окраине Архангельска. Пока ехали, пришедшая в себя Ефросинья Карповна поведала сыну историю появления в доме команды, и Тарасу стала ясна картина похищения Тони.

Их было трое, в камуфляже. Мама запомнила только одного – рослого, белобрысого, с коротким ежиком волос и прозрачными равнодушными глазами навыкате. Он был среди гостей главным. Показав маме издали красную книжечку, белобрысый сказал, что они из криминальной милиции, и велел позвать квартирантку. На вопрос Ефросиньи Карповны зачем, ответил: по вопросу временной регистрации.