белые мухи, беззвучно падая на землю и на него самого.

Это было как во сне.

До самого вечера он отсиживался в сосенках и вышел оттуда, когда уже стемнело. Белые мухи по-прежнему блуждали в воздухе и совершенно бесшумно падали на землю. Он шел куда глаза глядят, то взбирался на крутизну, то спускался в низину, и все ждал, что вот-вот выйдет в темноте на звериную тропу или увидит знакомый силуэт старика. Он не знал, что старик уже висит на крюке в одном из дворов хутора и что сейчас с него снимают шкуру при свете калильной лампы, а вокруг сидят собаки, смотрят, как свежуют старого кабана, поскуливают и облизываются. Миновала полночь. Весь дрожа, вшенок забрался в заросли ежевики, где была сухая листва, в этой листве он согрелся и уже сквозь сон услышал петушиные голоса. Он понял, что прибился к человеческому жилью, от которого хотел убежать подальше. Когда рассвело, вшенок растерялся — вокруг было белым-бело. Белые легкие мушки все так же бесшумно кружили в воздухе и бесшумно падали на землю, на кусты ежевики и на деревья. Чисто и светло было вокруг, белизна слепила и пугала его. Впервые в жизни он увидел снег, судьба была милостива ко всеми отвергнутому одиночке, после вчерашнего ужаса она укрыла землю белым покрывалом и замела страшные следы.

Весь день он пролежал в ежевике, из ноздрей его шел пар. К вечеру снег перестал идти, край неба прояснился, чистая и светлая синева показалась над лесом, где-то далеко по ней катилось красное солнце, тяжелое и холодное. Вшенок зашевелился, выбрался из кустов ежевики, ноги его погрузились в мягкий снег. Было приятно и очень тихо, впервые в жизни он не услышал собственных шагов. Вшенок осторожно пошел вперед, копнул снег мордой, к его рылу прилип белый комок. На снежном фоне горбун казался особенно тощим, плешивым и уродливым, посмотришь на него — и в самом деле скажешь, что это всего лишь клок черной сажи, вылетевший из трубы природы и случайно упавший в побеленный снегом лес. Снова оставшись в одиночестве, он не забывал держаться спасительной полоски леса, чтобы при малейшей опасности юркнуть в чащу. Он трусил вдоль опушки, оставляя на чистом снегу ровную строчку следов, смотрел, как деревья бесшумно стряхивают с себя белый груз, и вдруг услышал, что где-то ахнул выстрел, споткнулся, упал на чистый мягкий снег и причмокнул ртом, потому что во рту у него стало сладко, было похоже на красный сладкий сок диких ягод. Из его рта потекла кровь, снег вокруг покраснел, а белые снежинки снова принялись бесцельно танцевать в воздухе, совершенно бесшумно падая на землю и на вшенка. Я-то думал, что в его песочных часах еще много песку, но кто мог предполагать, что грянет выстрел, разобьет колбу часов и оборвет тонкую песочную струйку!

Так вшенок ушел из своей вшивой жизни. Должно быть, судьба, рассеянно играя в орла-или-решку, по небрежности выронила монету. Слава богу, уважаемый человек, что мы с вами были по другую сторону монеты!

Перевод Т. Митевой.

АНАСТАС СТОЯНОВ

МЕДВЕДИЦА

Жители Старой Кутловицы решили устроить собственный зверинец.

С зайцами, косулями, кабанами все было просто — их доставали охотники. А вот как заполучить живого медведя? Где поймать, у кого купить? Весть о том, что кутловчанам нужен медведь, вскоре разнеслась по всей округе. В один прекрасный день в село явился цыган Манго и предложил купить старую медведицу, с которой он долгие годы забавлял крестьян на сельских площадях, добывая хлеб для целой оравы цыганят.

Ударили по рукам. Манго снял с медведицы цепь, и ее заперли в железную клетку. Зверинец был готов для посещений.

Каково было бедной медведице, что всю свою долгую жизнь ковыляла за кибиткой, спала под пологом цыганского шатра, чувствуя, как в теплый бок упираются острые расцарапанные детские коленки, слышала человеческую речь, сидеть взаперти? Очень скоро она затосковала по людям, по путям-дорогам.

Стоило кому-нибудь остановиться у ее клетки, как она начинала неуклюже пританцовывать, дружелюбно протягивая сквозь прутья решетки мохнатую лапу. Но кому придет в голову здороваться с косолапой! Зверь, он и есть зверь, неизвестно, чего от него можно ждать…

Посетители шли дальше, к другим, более казистым обитателям звериного поселка.

Однажды ранним утром — на дворе стояла поздняя осень — дядюшка Добри, который смотрел за животными, почистив медвежье жилье, случайно забыл запереть тяжелую железную дверь. Медведица только того и ждала: приоткрыла ее лапой и выбралась на аллею пожелтевшего осеннего сада. Проворно переваливаясь на кривых лапах, на ходу принюхиваясь к золотисто-коричневой палой листве, устилавшей тропу, она жадно вглядывалась в редкий кустарник: искала существо, с которым можно было бы скоротать остаток дней. И вдруг она увидела его: неподалеку разгребал палкой листья какой-то человек и, находя тронутые осенними заморозками поздние грибы, складывал их в ивовое лукошко.

Медведица подкралась к человеку сзади, поднялась на задние лапы и издала дружелюбный рев. Человек повернулся и обмер: медведь! А зверь протянул косматую лапу, намереваясь положить ее на плечо нового друга, но тот бросился наутек.

— Караул! Люди добрые, спасите!

Он бежал, петляя меж деревьями, а медведица проворно и весело ковыляла за ним, радуясь, что нашла с кем порезвиться на воле, вспомнить молодые годы…

— Спасите, люди добрые!

Медведица меж тем догнала человека, легонько подставила ему подножку, а когда тот кувыркнулся, наклонилась над ним всей своей косматой тушей: «Здорово!»

В эту минуту подоспел милиционер, стоявший на посту возле строящейся неподалеку плотины водохранилища. Недолго думая, выхватил пистолет, встал на одно колено, осторожно прицелился и спустил курок…

Медведица медленно выпрямилась, обернулась к присевшему на землю человеку с небольшим предметом в руке, который издал такой страшный грохот, глянула на него с удивлением и перевела глаза-на грудь — посмотреть, что ее так обожгло.

И тут все вдруг заходило ходуном, деревья закружились в бешеном хороводе, земля загудела. Старая медведица грохнулась на мягкую и чистую осеннюю листву.

Перевод М. Качауновой.

СОНЯ

В горной нашей хижине появился новый жилец — соня. Зверек устроил себе жилье под черепицей, в самом укромном месте чердака. На первый взгляд это довольно свирепое животное с крохотными, коварно поблескивающими глазками, длинными, острыми, как иголки, зубами, с пушистым хвостом и кривыми коготками на лапах. По величине соня чуть больше мыши и меньше белки. Увидев ее, мастер Филипп — дом тогда еще не