Уцелевшие остатки банды Дуктума в панике выскочили из оврагов и тут же попали под пушечно-пулеметный огонь бронетранспортеров и боевых машин десанта, нанесших массированный удар с блокпоста и Аядской высоты. После обстрела к месту уничтожения банды с поста ушел десантный взвод. А к окраине Аяда, где находился взвод Калинина под прикрытием двух БРДМ, подошли два вездехода «ГАЗ-66». Взвод погрузился в них. Колонна беспрепятственно отошла от кишлака. Встретил ее на блокпосту командир разведбата майор Глобчак. Он увидел пропитавшуюся кровью повязку на теле командира взвода, тревожно спросил:

— Тебя серьезно задело, Саня?

— Ерунда!

В разговор вступила Соня:

— Его надо срочно госпитализировать, крови потерял много.

— Так чего ж из боя не вышел?

— Не приучен, — ответил Калинин. — Извините, Сергей Сергеевич, мне нужно связаться с майором Гуреевым.

Он достал переданную ему особистом трофейную портативную рацию:

— Стена! Я — Олень!

Ответ прозвучал немедленно:

— Слушаю, Саня!

— Освободили заложников, Амина взяли, а банду, что Амирхан послал в Аяд, «вертушка» выпотрошила.

— Молодец, старлей! А что это у тебя голос слабый?

— Осколок словил!

— Давай в госпиталь! Ты свою работу выполнил!

— Что и собираюсь сделать!

Связь отключилась. Старший лейтенант повернулся к своему командиру:

— Ну вот, товарищ майор, теперь я могу все вам доложить. Одновременно с освобождением заложников в Уграме при активном, если не сказать решающем, участии нашего начальника клуба захвачен сам Амирхан. Он скрывался под личиной местного дуканщика Омана!

— Что ж сказать, Саша? Благодарю за службу!

Калинин поднял было руку, отдавая честь, и только сейчас сознание покинуло его. Ноги старшего лейтенанта подкосились, и он рухнул бы на землю, если бы не комбат. Он подхватил старшего лейтенанта, закричав:

— Срочно в «вертушку»!

Александра на носилках уложили в десантный отсек вертолета, что недавно разгромил банду Дуктума — по сути последнее боеспособное подразделение группировки моджахеда Амирхана. Винтокрылая машина медленно поднялась в воздух, взяв курс на госпиталь. А рядом с носилками сидела Соня. Она плакала и молилась. Молилась, чтобы Александр выжил. Сопровождавшие старшего лейтенанта бойцы его взвода не слышали этой молитвы. Но они просили у неба, чтобы их командир остался жив. И их глаза были влажны.

А в Уграме майор Гуреев устало опустился на стул, выключив рацию. Амирхан закончил дачу письменных показаний. К Уграму из парашютно-десантного полка вышла десантно-штурмовая рота для обеспечения беспрепятственного вывода главаря местных моджахедов. Прибыла она быстро, заняла позиции на площади и во всех прилегающих улочках. Десантники действовали жестко, особо не церемонясь с местными жителями, в несколько минут опустошив центр афганского поселка. Командир роты доложил особисту, что путь для эвакуации Амирхана и его брата Ахмада свободен.

Гуреев взглянул на бандита:

— Ну что, Амир? Проиграл ты вчистую! Твои банды, ранее бродившие вокруг Аяда и блокпоста, разгромлены, по лагерям на границе с Пакистаном мы нанесем приличный ракетный удар. И совсем скоро о грозном Амирхане забудут. Он уйдет в небытие, в прошлое.

Бандит прошипел:

— Вместо меня придут другие!

— Их ожидает та же судьба! Все, встал, пошел на выход!

* * *

Майор Трофимов с утра ходил по штабу радостный. Новость о том, что в Уграме повязали Амирхана, еще не дошла до него, зато политработник узнал — из Москвы прибыл приказ о присвоении очередных воинских званий, в списках которого значился и он, Илья Владимирович Трофимов. И уже сегодня на совещании начальник политотдела армии вручит ему погоны подполковника. Статус оборотня повышался. Далее надо будет обеспечить себе должность в Главном политическом управлении СА и ВМФ, и Трофимов знал, как пробиться в столицу. Финансовое обеспечение для этого он должен получить от человека Амирхана в Москве. В общем, все пока у замполита складывалось прекрасно.

Обойдя отдел, Трофимов наконец осел в своем кабинете.

Неожиданно раздался звонок внутреннего телефона. Это не был вызов к начальству, поэтому майор ответил своим обычным тоном:

— Трофимов слушает!

Абонент доложил:

— Товарищ майор, дежурный по контрольно-пропускному пункту прапорщик Митин! К вам прибыл полковник-афганец Хабитдин.

Замполит приказал:

— Выпишите ему пропуск по всей форме и пропустите в отдел.

— Есть!

Трофимов положил трубку на рычаги телефонного аппарата, откинулся на спинку стула, заложив ладони за голову, подумал: для чего это явился Хабит? Чтобы обсудить результаты последних действий Амирхана? Вряд ли. Только ради этого Хабит не стал бы лишний раз светиться в политотделе советского штаба. Очередное задание Амира? Это более вероятно. Но нечего гадать, скоро выяснится цель визита афганского политработника. Зная пристрастие последнего к русской водке, Трофимов достал из холодильника бутылку «Особой московской», поставил на журнальный столик, убрав подшивки газет «Красная звезда» и «Фрунзевец». К водке добавил мелко нарезанные ломтики копченой колбасы и красивые, взятые у Омана, витые бокалы. Открыл бутылку нарзана. К приему гостя все было готово. Майор не успел отойти от столика, как в кабинет вошел полковник афганских правительственных войск. Трофимов сразу заметил, что тот выглядел необычайно бледным, и это вызвало слабую пока еще тревогу.

Хабитдин поздоровался:

— Ассолом, Илья!

— Здравствуй, Хабит, что это вид у тебя какой-то не такой? Не приболел, часом?

Полковник прошел к столику, упал в кресло, вытер запотевшее смуглое лицо носовым платком.

— Хуже, Илья! Все значительно хуже!

Тревога в груди майора перешла в страх. Он спросил:

— Что случилось, Хабит?

— Ваш спецназ вышел на заложников и штурмом освободил их!

Лицо Трофимова помрачнело.

— Но как наши смогли вычислить место содержания заложников? Ведь это было возможно лишь при условии… — Майор споткнулся на середине фразы. Страшная догадка пронзила мозг, но он, сглотнув, тихо продолжил: — Это было возможно лишь при захвате самого Амирхана!

Афганец-полковник кивнул головой:

— Что и произошло!

— Но… как? Как спецназ смог выйти на Амира, если даже я никогда не видел его в лицо и не знал, откуда он руководит своей группировкой?

Хабит налил рюмку водки, опрокинул ее в себя. Закусывать не стал, закурив и выдав то, от чего у Трофимова непроизвольно открылся рот: