— Что там случилось?

Дзен-н!

— Впереди птицы! — В искаженном динамиком голосе шкипера не было ни полутона страха, наоборот, он даже торжественен. — Похоже, те самые мифические чудовища, которыми нас пугали в Шанхае!

Вон оно что… Быстро сложив прибамбасы в белую пластиковую сумку-чехол, мы с индусом подошли к рубке, взяли бинокли.

Лежащий прямо по курсу «Клевера» длинный пологий клин выдавался в реку, Ганг в этом месте круто поворачивал на восток. Безымянный мыс начинался длинной песчаной косой, вдали за которой виднелись берега поворачивающей реки. Песок постепенно сменялся заливным лугом, переходящим в заросли кустарника, далее низкими, а потом и высокими деревьями. Постепенно поднимаясь, мыс заканчивался небольшой зеленой подошвой, за которой красовалась темная, с белыми складчатыми прожилками накосо, огромная гора с несколькими вершинами.

Изумительный вид! Если бы не парящие над лугом птички.

Мне подумалось, что здесь и сейчас на палубе мотобота должны стоять все именитые фотохудожники культового издания NG с крутейшими камерами в руках. Только вот в сопровождение каждому неплохо бы выделить по персональному Джону Хантеру, знаменитому африканскому охотнику на крупную и очень крупную дичь, да со стволами под «голанд-голанд», не меньше. А лучше всего — поставить за спиной ЗСУ 23-4.

Потому что зловещие птицы не просто впечатляли: они ужасали.

Не бывает на старой Земле таких размеров у пернатых, разве что в глубокой древности водились подобные монстры.

Мы набились в рубку.

А что на меня-то все смотрят? Да как-то пристально, обязывающе…

Ну конечно, Федя же охотник, типа не такое видел и не таких бил! Джон Хантер, елки.

А я не бил и не видел.

— Шесть штук! — констатировал Джай, оторвавшись от бинокля.

— Семь, — тут же поправила его глазастая Ленни, стоя рядом со мной и продолжая разглядывать мыс. Капитан уже отстранил ее от управления судном.

Шкипер же продолжал смотреть на меня.

— Ты таких видел, Тео? — с тайной надеждой спросил он.

Типа я сейчас скажу, что видел, и не раз, что дело плевое, и не таких, мол, бивали.

Ага.

— Откуда…

— Хищники, конечно?

— А как иначе… Глазам не верю, прямо парк юрского периода.

— Там были динозавры, — тут же влезла Zicke. — А не птицы.

— Умные все стали, — проворчал я в ответ по-русски.

Может, и здесь мы имеем что-то динозаврическое? Нет, это все же птички.

— Сам дурак, — на языке Пушкина и практически без акцента ответила сильфида.

Научил на свою голову.

Индус еще раз задумчиво посмотрел на мыс.

— Господин шкипер, вам не кажется, что нам стоит прижаться как можно быстрее к левой стороне реки?

— Нет, прямо в берег корабль и воткну! — тут же разозлился Маурер. — Конечно же доверну! Только какой тут «влево», если там у обоих берегов наверняка будут сплошные отмели! Песок сплошной!

Отмелей действительно много, да и шиверки[37]встречаются все чаще и чаще — на этом участке реки особо сложный фарватер. Потому и ползем медленно, шкипер постоянно следит за эхолотом, порой пробует дно чуть ли не на ощупь — ошибиться ему нельзя, если что, стаскивать нас с мели будет некому.

Хорошего мало.

— Разбираем личное оружие, занимаем посты, — наконец решил я. — Никлаус встает к пулемету, Ленни и Джай с автоматами. Ну а я с винтом.

С капитаном все ясно: он у руля.

Через несколько минут все опять собрались вместе, уже вооруженные до зубов.

В рубке вновь разгорелось коллективное обсуждение.

С кем может справиться подобный монстр? Если у них такой клюв, то и когти чертов птиц имеет будь здоров! Хотя расстояние до хищников достаточно велико, можно и ошибиться в размерах. Пока же представляется, что монстр в размахе крыльев имеет метров шесть-семь. Такой и теленка унесет!

Четыре черно-коричневые птицы летали над лугом группой, кругом, а остальные — чуть дальше и выше, словно карауля подходы, — надо же, как на шухере стоят. Вот две присели куда-то. Нас если и учли, пока нарочито не замечают. Есть ли у них опыт общения с огнестрелом? Должен быть: ведь судно из Манилы хоть и редко, но ходит к побережью.

Орлы, кондоры? А может, разновидность грифа?

Будто услышав мои мысли, Ленни спросила:

— А они могут быть падальщиками?

— Несомненно, — уверенно заявил Ули Маурер. — При таких размерах будешь жрать белковую пищу любой степени свежести.

— Слона завалил кто-то, а они подъедают, — тупо попробовал пошутить я, но публика попытки не оценила.

Все были серьезны.

— А я читал у Жюля Верна, в романе «Дети капитана Гранта», как южноамериканский кондор утащил мальчика, — с самым серьезным видом неожиданно заявил обычно молчаливый Никлаус.

Мы от удивления притихли, пока Ули восторженно не бросил:

— Ну ты и библиофил!

Шутки шутками…

Как-то раз на Нижней Тунгуске я видел необычное зрелище: над рекой огромный орел тащил в когтях трофейного размера серебристую нельму.

Вес добычи существенно превышал возможный вес крылатого хищника.

Орел шел тяжело по двум причинам: большая тяжесть в когтях и погоня — за спиной и над головой. Его преследовали обозленные до предела белые чайки. У которых он, судя по всему, и забрал добычу. Пострадавшие, числом пять, тоже отличались габаритами. На северах чайки крупные, летом и осенью на зависть откормленные. Но особенно больших чаек местные промысловики почему-то часто называют бакланами, хотя никакого отношения к настоящим бакланам эти речные пираты не имеют. Наверное, это делается с целью подчеркнуть исключительные размеры отдельных экземпляров.

Орел, еле тащивший через реку свою тяжелую и скользкую добычу, не то что отбиваться от нападавших — даже огрызаться на них не мог! И получал со всех сторон. А бросить нельзя: если рыбина упадет в реку, то с воды он поднять ее не сможет. Так он и тянул, бедолага, клокоча от бессильной злости, к берегу, как подбитый над Мюнхеном британский «ланкастер»,[38]стоически выдерживая удары кривыми клювами.

Чайки торопились. Молотили орла крепко, но дожать не успели — Хозяин Неба долетел-таки до берега, быстро выбрал место и отпустил добычу. Я тогда не понял — как он собирается отомстить более вертким, маневренным чайкам? Оказывается, он и не собирался бить точечно и точно, выцеливая негодников клювом. Он ударил огромным крылом, точнее, воздушной волной — чайка кувыркнулась, и тогда он достал ее лапой — просто сжал когтями на мгновение и отпустил. К земле полетел уже кровавый комок в перьях…