Она видела, что он борется с собой, пытаясь найти разумный компромисс. «Я буду рядом, — говорила себе Леонора, — и он примет правильное решение. Мы приспособимся, потому что просто не сможем друг без друга».

Она подозревала, что ей всю жизнь придется мириться с этим темным взглядом, когда он смотрит на нее словно дикарь, готовый спрятать сокровище в своей пещере. Но она справится.

Главное, не дать ему усомниться, не порвать ту нить доверия, которая протянулась меж ними. Это было нелегко, но Леонора смогла объяснить себе, а затем и ему, Почему столь трудно для нее довериться кому-то, принять тот факт, что другой человек возьмет на себя ее проблемы. Но она доверилась. И теперь важно, чтобы Тристан ни на секунду не усомнился в этом. Ибо тогда он почувствует себя обманутым и беззащитным и бог знает что еще случится. На секунду ей стало страшно — как уязвим этот большой и сильный человек. Но она никогда не обидит его, и со временем он успокоится, научится доверять ей.

Сэр Хамфри объяснял Тристану что-то по поводу усовершенствований в севообороте.

Джереми подошел к Леоноре:

— Знаешь, сестренка, я думаю, ты нашла свое место. Я так и вижу тебя в поместье, среди всех этих пожилых дам. Ты не дашь им ссориться. А уж дом твой и хозяйство будут в образцовом порядке. И знаешь…

— Он вдруг посмотрел ей в глаза очень серьезно. — Нам будет тебя не хватать.

— Я еще не ушла. — Леонора сжала руку брата.

— О нет, — пробормотал Джереми, глядя на приближающегося Тристана, — ты уже ушла.

При всей своей наивности Джереми уловил то, что просто витало в воздухе: Тристан рассматривал их союз как нечто решенное, устоявшееся и незыблемое.

Когда вечер подошел к концу, первыми уехали Уорсингемы и Герти. Когда сэр Хамфри и Джереми решили откланяться, Трентем, положив свою ладонь на руку Леоноры, заявил, что им нужно кое-что обсудить вдвоем — планы на будущее. А потому он привезет Леонору домой сам. Тристан сказал это чрезвычайно уверенно, и все, к изумлению Леоноры, восприняли такой поворот как нечто само собой разумеющееся. Дядя и брат уехали, тетушки и кузины, пожелав всем спокойной ночи, удалились. Тристан повел девушку в библиотеку. По пути он задержался, чтобы дать распоряжения относительно экипажа. Леонора ждала его, стоя у камина и глядя на огонь. Она успела посмотреть в окно: тяжелые тучи закрыли небо, и ветер терзал деревья. Но в комнате было тепло и уютно. Сзади послышался звук закрывающейся двери, и она почувствовала, что Трентем совсем рядом.

Он обнял ее за талию и потянул к себе. Тогда девушка торопливо сказала:

— Хорошо, что у нас есть возможность все обсудить наедине.

Тристан, который не собирался ничего обсуждать, замер. Они стояли так несколько секунд, чуть соприкасаясь телами — ее груди ощущали прикосновение плотной ткани его пиджака. Это было как обещание… Наконец он спросил:

— Что мы должны обсудить?

— Важные моменты нашей будущей жизни. Например, где мы будем жить.

— А как ты хочешь? — сразу же спросил он. — Должно быть, тебе будет веселее в Лондоне, где есть возможность посещать балы и другие развлечения.

— Не думаю. Я себя хорошо чувствую в салонах, но не настолько увлечена светской жизнью, чтобы непрерывно вращаться в обществе.

— Слава Богу! — воскликнул Трентем.

Он привлек ее к себе, ладони скользнули по шелку платья. Положив пальчик на его губы, чтобы поцелуй не сбил ее с мысли, Леонора спросила:

— Значит, мы будем жить в Маллингем-Мэнор?

— Если ты сможешь вынести скуку сельской жизни, то да. — Она почувствовала, что он улыбается.

— Суррей не такая уж глубинка. Послушать тебя, так это край света!

— Я имел в виду своих старых дам. Ты справишься с ними?

— Да, — не задумываясь ответила Леонора. — Они расположены к нам, кроме того, я хорошо понимаю, что им нужно. Мы поладим.

Он фыркнул, и она губами ощутила его дыхание.

— Тебе везет, если ты понимаешь этих милых дам. Я по большей части нахожусь в тупике относительно их мыслей и интересов. Например, они уже несколько месяцев обсуждают занавески в доме викария. К чему бы это?

Леонора с трудом удержалась от смеха. Она смотрела на его губы и думала, можно ли поцеловать его прямо сейчас…

— Так ты будешь моей?

Что-то в тоне Тристана заставило ее поднять голову и взглянуть в его глаза. Он был абсолютно серьезен, даже скулы выступили четче.

— Я уже твоя. И ты это знаешь.

Он немного расслабился и коснулся ее губ. Поцелуй был нежным, но Леонора поняла, что его что-то тревожит и он еще не закончил разговор.

— Я не совсем обычный джентльмен, — прошептал он, и она почувствовала его дыхание у своего виска. — Я десять лет вел странную жизнь, где не было места законам, зато было довольно много опасностей. Поэтому я не столь цивилизован, как положено человеку моего титула и положения.

Ты ведь понимаешь это?

«Должно быть, он все еще сомневается во мне, и это мучает его, — думала Леонора. — Как проще всего уверить его, что я здесь и это навсегда?» Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы — откровенно, страстно, прижимаясь всем телом так, чтобы у него не осталось сомнений.

Когда обоим стало не хватать дыхания, девушка отстранилась и, глядя в его потемневшие глаза, требовательно спросила:

— Что ты хочешь мне сказать?

Он молчал так долго, что Леонора уже не надеялась услышать ответ. Потом выражение его глаз изменилось, и она поняла, что услышит, еще до того, как губы его дрогнули и Тристан произнес:

— Никогда не подвергай себя опасности.

На мгновение он стал столь ощутимо уязвим и беззащитен, что сердце Леоноры болезненно сжалось.

— Поверь мне, я никогда не сделаю ничего, что может ранить тебя. Я стала твоей, потому что таково мое желание, и я всем сердце хочу, чтобы ты верил мне.

Тристан склонился к невесте, но губы его замерли совсем близко — в одном дыхании от ее рта.

— Я постараюсь… Но если ты…

— Нет, — она повернула его голову так, чтобы он смотрел ей в глаза, — я не обману. А ты научишься мне верить. — Она вздохнула и продолжала с лихорадочной решимостью: — Мы ведь ничего не придумали. Наше чувство реально, оно здесь. — Леонора двинула бедрами и услышала, как он втянул воздух. — Это просто захватило нас — значит, так суждено. А остальное… Мы не должны бежать от трудностей. Просто нужно быть вместе и верить… Иначе мы не сможем дарить друг другу эту радость…

— Я хочу быть с тобой. И никогда не отпущу, слышишь? Никогда.

— Значит, решено. Мы с тобой связаны навечно.

Тристан смотрел в глаза Леоноры бесконечно долго, потом вздохнул и прижал ее так, что внутри у нее все превратилось в сплошное желание. Стараясь сохранить самообладание, она уперлась руками в его грудь и быстро сказала: