Но вместо этого Ярик терпеливо следил, как она приближается, запахнутая лишь в шёлковый халатик на голое тело, который обрисовывал контуры её фигуры, будоража кровь. Виолка будто не замечала эффекта, который произвела на мужа одним своим появлением, и оглядывала комнату, где её ждали расставленные то тут, то там зажжённые аромасвечи, большой букет красно-белых тюльпанов… и роскошное белое с зеленоватым отблеском (как раз под цвет её глаз) платье-трансформер, которое могло быть как коротким, так и длинным. Идеальный вариант и для выхода в свет, и для шоу-выступлений.

— Похоже, кому-то никак не даёт покоя платье Тимура, — пожурила Яра Виола и ушла переодеваться, с удовольствием ощутив прикосновение к коже мягкой и струящейся ткани. Заодно взбила чуть влажные волосы и нанесла на шею и запястья немного духов. Только краситься не стала, Яр всё равно сейчас «съест» помаду. — Ну как? — она появилась перед супругом и, приподняв локоны, покружилась на месте.

— Идеально село, — на его губах появилась удовлетворённая улыбка. — Иди-ка сюда, я попробую, как оно на ощупь, когда на тебе.

— Ну попробуй, попробуй, хитрец, — Виолетта подошла к супругу, который тут же, едва касаясь, огладил её ладонями. — И как?

— Хочу повторить, не распробовал, — теперь его прикосновения стали куда более ощутимыми, и Виола прикрыла глаза, наслаждаясь каждым из них.

Надо ли говорить, что совсем скоро платье было с Виолетты снято и поблёскивающей кучкой лежало на стуле?! Ну а она сама в объятиях мужа забыла и о платье, и о благоухающих цветах, и вообще обо всём на свете…

Пятнадцатого марта, в день рождения двойняшек, всей семьёй собрались на даче. Рита, лежавшая на сохранении, прислала поздравительное сообщение, а вот Вовчик забежал поздравить лично. Приехали и Тимур с Леной, Муратом и Милой. Дети за это время очень сдружились, а Гаджиев стал для Стефана и Стефании не Тимуром Аслановичем, а дядей Тимуром, ну а Хелен, соответственно, тётей Леной. Вкусняшки, подарки, фейерверки… Праздник прошёл очень весело и шумно, так что не было ничего удивительного, что Стеф и Стеша весьма благосклонно приняли известия, что у них могут появиться крёстные папа и мама.

Поскольку крёстные не должны быть супругами, Лена на роль крёстной мамы не подходила, так что Виола предложила эту почётную роль Рите. Грибанова удивилась, но согласилась и отпросилась на несколько часов из больницы, когда они в апреле провели церемонию. Немного переваливаясь из-за весьма объёмного живота и поддерживаемая Вовкой, Ритка совершила все необходимые для подобного случая процедуры и услышала после церемонии: «Мама Рита!» И нужно было видеть лицо Гаджиева, когда дети впервые сказали ему: «Папа Тимур!»

— Уверена, что им ты будешь настолько же хорошим отцом, как и Мурату. Пусть и крёстным… — улыбнулась ему Виолетта.

После небольших семейных посиделок у Ланиных Вовчик снова увёз супругу в больницу. Родители Виолы тоже не стали задерживаться и ушли к себе, свёкры хлопотали на кухне, Лена с Тимуром и Муратом вместе с двойняшками собирали на столе большой пазл (один из подарков Гаджиева), а Виолетта с Ярославом, сидя на диване, глядели на эту мирную картину.

— Теперь ты довольна? — спросил муж.

— Да, — губы Виолы тронула улыбка. — Он заслуживает иметь возможность быть с ними рядом. В нашей непростой ситуации это было идеальным решением.

— Ну если ты довольна, то и я тоже, — Ярик пожал её руку и быстро поцеловал в губы.

В этот самый момент Виолетте показалось, что по ним скользнул мимолётный взгляд Тимура. Может, показалось?

Но на следующих выходных она поняла, что нет, не показалось.

— К-как уезжаешь? — опешила Виола после сообщения Гаджиева, что они с Леной и Муратом возвращаются в столицу.

— Всё же мне пока тяжело тебя видеть, но не иметь возможности быть вместе, — признался он. — Как говорится, с глаз долой. Надеюсь, так я быстрее смогу «переболеть» и пойти дальше.

— Что ж… — вздохнула она. — Если у тебя уже возникло желание идти дальше, это очень хорошо.

— Мы… решили попробовать с Леной, — пробормотал он. — Не знаю, выйдет ли что-нибудь, но…

— Тогда вам действительно стоит уехать туда, где не будет ненужных воспоминаний и напоминаний, — Виолетта положила руку ему на плечо и слегка сжала. — Надеюсь, у вас всё получится.

Как она потом узнала, Милу и её родителей они тоже позвали с собой. По словам Гаджиева, семья Милы приезжая и снимала квартиру, так что они только рады возможности перебраться в столицу.

Когда пришёл час отъезда, Виолетта подошла и сама поцеловала Тимура в щёку, а потом заключила в прощальные объятия.

— Пусть у тебя всё сложится самым лучшим образом, — проговорила так, чтобы услышал только он. — Будь счастлив!

Лену тоже обняла и шепнула ей на ухо:

— Сделай его счастливым!

Дорохова улыбнулась и кивнула.

— Папа Тимур! — Стефания подбежала к Гаджиеву и крепко обняла. — Я буду скучать!

Стефан подошёл и тоже его обнял:

— И я буду скучать!

— А уж как я буду скучать… — проговорил Тимур и притиснул детей к себе. — Но я же ещё приеду. Буду приезжать так часто, как смогу, договорились?

— Угу, — кивнули те в унисон, хлюпая носами.

— Виол, сфотографируемся на память? — попросил президент.

— Да, конечно, — Виолетта ему улыбнулась, и они сделали несколько сэлфи только вдвоём, а потом позвали детей и сфотографировались вчетвером, настоящей семьёй. И именно это «семейное» фото он тут же поставил на заставку смартфона. — Мне хоть снимки перекинешь? — спросила она.

— Обязательно! — ухмыльнулся начальник, довольный до невозможности. Или просто делавший вид, что всем доволен? Потому что отвёл взгляд, в котором Виола успела увидеть мелькнувшую боль.

Но Гаджиев не был бы собой, если бы уехал просто так. Перед отъездом он сделал Виолетте царский подарок: официально оставил ей студию, а на двойняшек переписал по квартире.

— Тимур, зачем ты… — Виола в шоке смотрела на соответствующие документы.

— Виол, я отец и хочу что-то сделать для своих детей, раз не смогу быть рядом, — сказал он, отказываясь принимать бумаги обратно. — Так я буду уверен, что у них всё хорошо. Спишем это на щедрость крёстного папы и наше кумовство. А студия… если не хочешь принимать её для себя, считай, что она тоже для них, зарок на будущее, но пока они не вырастут, за ней нужно кому-то присматривать. Я уверен, что под твоей чуткой рукой всё здесь заиграет новыми красками…

И вот Тимур уехал, а Виолетта каждый день вспоминает его, глядя на фотографии в студии. Нет, она не собирается тут ничего переделывать, пусть всё остаётся так, как было при нём. Потому что теперь эти воспоминания наполнены не болью и горечью, а теплом и капелькой светлой грусти.

В один из погожих майских дней Виола очередной раз вырвалась навестить Ритку, которая уже вовсю готовилась рожать и сводила с ума всех вокруг своими нервозностью и нетерпением.