– А другие родственники есть у Коноплёва? Кто хоронил-то старичка? – Я то заплетала, то расплетала косу. От волнения не знала, чем занять руки.

– Внук у него имеется, Серафим. Сын дочери от первого мужа, Игоря Ошлакова. Весьма странный юноша. Вернее, сейчас ему уже тридцать, женат. А ведёт себя как подросток. С головой явно не дружит. До недавнего времени был руфером, из группировки «Неуловимые кролики». Носят шапочки с ушами, как в детском саду на утренниках. Да ты и сама их знаешь…

– Да уж, пришлось с ними по крышам полазать! Я сказала, что хочу тем же заняться. С крыш Эрмитажа, главного штаба или Дома Зингера просматриваются все подходы к борделям «клофелинщиков». Но, по-моему, тридцатилетних там не было. Руферы эти не только интим-бизнес охраняли, но ещё и воровали по мелочи. Когда лазаешь по чужим балконам, трудно удержаться. Потом какие-то драгметаллы попёрли и попались крепко. Несколько человек сидят. Значит, и внук входил в эту шайку?

– Да. Но потом отошёл от дел, зашился. У супруги Серафима Ошлакова свой бизнес. Не очень, конечно, жирный, но с голоду молодожёны не пухнут. До последнего времени им и дед помогал. Задарил парня компьютерами, айфонами и всяким разным. А сам по посёлку ходил в ватнике и кирзовых сапогах.

– А чем Серафим-то с женой занимаются? – Я поджала ноги, затащила на колени кота.

Сегодня опять была суббота. Облака, казалось, тёрлись боками о моё окно. Весь город оставался внизу. Я приоткрыла стеклопакет, и холодный ветер шевелил шторы. Дядя, как всегда, куда-то спешил – даже в выходной. Но не хотел бросать меня больную, и потому сдерживал нетерпение. Прочитал нотацию: почему не лечусь у доктора, а просто лежу и смотрю телевизор. Может, у меня сотрясение мозга, а потом начнутся осложнения.

– Они поставляют в питерские магазины разную экзотику. Например, змей и лягушек из Южной Америки или Суринама. Разработали целую систему. Змей упаковывают в деревянные ящики и отдельные мешки из хлопка. Лягушек перевозят в пластиковых контейнерах с вентиляционными отверстиями. Прибыль от этого небольшая – в наших широтах товар не ходовой. Часто приходится вкладывать и свои деньги. Это – своего рода хобби. Богдан встретился с Серафимом и его женой Лушей. Самая олдовая богема. Говорят, что знали о занятиях Герасима Романовича. Но вмешиваться не стали – себе дороже. Да и неприлично доносить на родного человека. Закон это тоже учитывает – статья 151 Конституции. Серафим с Лушей считают, что люди всё равно будут играть. И тут ничего не сделаешь.

– Всё-таки этот Коноплёв был связан с «клофелинщиками», – предположила я. – Видишь, и внучка туда пристроил…

Я, наверное, зря сегодня надела хлопковый костюм «Синее небо». Не тот у меня цвет лица. Восковой какой-то, а не загорелый. А вообще-то я его люблю. Молочно-голубые брюки на кулиске, такая же жилетка, полосатая футболка были очень кстати на фитнессе, на пробежках, на даче и на морских прогулках.

А в эти дни я нежилась, надев любимый костюм, обняв кота и уставившись в телевизор. В уютной мягкой одежде и в шерстяных носках я чувствовала себя примерной девочкой, которая сидит и слушает дядины сказки. Мы были так похожи с ним – люди одной крови! И от этого теплело на сердце, щипало в глазах.

– Не думаю, что дед к делам внука руку приложил, – покачал головой генерал. – Руферы, в основном, работали ради адреналина. Очень прикольно было играть с полицией в казаки-разбойники. Конечно, им платили, но не так уж много. На Юру-морячка работали не только романтики с крыш, но и солидные люди из органов. Вполне вероятно, что гибель Коноплёва именно с этим и связана. Кто-то очень боялся, что пенсионер заговорит. А знал он очень много. Против полицейских начальников районного звена уже возбуждены дела по статьям о хищении чужого имущества в особо крупных размерах и о злоупотреблении полномочиями. Вот потому я и считаю, что Баландин под угрозой. Его показания также никому не нужны. То же самое можно сказать и о Печенине, и о Зубаревой, и о Гальцеве. Последний товарищ тут тоже не мимо проходил, как выяснилось. Потому в ликвидациях и принимают участие действующие сотрудники полиции. А их потом тоже оперативно сливают. Теперь Стерхов всё валит на Хайдарова. Утверждает, что сам не при делах. Ему нужно молчать в тряпочку, а то достанут и в изоляторе. Из этой же оперы те два ЧОПовца в Зеленогорске. Они имели приказ доставить тебя для жёсткого допроса. Раз ты спрашивала о Зубаревой, значит, этой темой ещё кто-то интересуется. Срочно нужно узнать, кто именно. Теперь, когда я вписался за тебя, на той стороне кое-какие выводы сделали. Одно хорошо – в твоём телефоне не обнаружили фоток Зубаревой. И теперь начальство ЧОПовцев в некоторой растерянности. Они полагались на показания Устинской, которая давно заговаривается. Каждый раз свою биографию рассказывает по-новому…

– Вот мне и показалось, что слишком много в её роду всяких надрывных трагедий. Отца расстреляли, мать уморили в лагере, двойня погибла в роддоме. И ещё много разного сериального сиропа. Но кто её знает? Я не стала вдаваться в подробности.

– Бабуся ведь ни в чём не виновата. Ей кажется, что всё так и было, – тихо сказал дядя, словно нас кто-то мог подслушать. – Разнообразные психические отклонения свойственны людям в возрасте. Больше никаких зацепок у них нет. Я вступился за тебя как родственник. Ты приехала в посёлок с целью передать лекарство этой бабушке – по просьбе её знакомой. А у Устинской уже всё смешалось в голове. Вот и будем придерживаться этой версии. Как говорится – «Бог есть Бог, но и сам не будь плох». Марьяна, я выйду покурить?

– Да конечно! Сварить ещё кофе?

Я осторожно поднялась, держась за спинку стула. Голова больше не кружилась.

– Лежи, я сам всё сделаю! – махнул рукой генерал. – Вот ведь обидно как! Столько гостинцев привёз тебе из Сочи, весь холодильник забил. А ты не ешь ничего…

– Да съем я все, дядя Сева! Мне действительно стало гораздо лучше. Ничего страшного.

Я знала, отчего меня колбасит. А дядя не знал, и потому боялся.

– Жутко стоять на такой верхотуре, – проворчал он с лоджии, доставая сигареты и зажигалку. Меня с собой он не позвал. – Серафим запросто носит часики «Corum Admiral'S CUP», ездит на «BMW X5» – и считает это нормой. У них с Лушей по смартфону «VERTU» разного цвета, ручного производства. Молодайка, на минуточку, носит в виде кольца бабочку от Стивена Вебстера. А в виде часов – бабочку от «Омеги», из перламутра. Они заработали сами? Или хотя бы украли? Никак нет. Я тебе сейчас кое-что интересное расскажу, – заинтриговал меня дядя, приоткрыв дверь в комнату. – Быстро управлюсь. Мне ещё на службу надо заехать…

А я тихо побрела в санузел, чтобы набрать воды для кофейника. Сама пила только чай с лимоном, а о снеди в холодильнике не могла даже думать. Зато кот уже сидел у дверцы, требовательно глядя круглыми золотистыми глазами. И вертикально стоящие зрачки делали Мэйсона похожим на какое-то таинственное, инопланетное существо.

21 марта (день).

– Откуда узнали, что Баландин – зять Коноплёва?

Я поставила перед дядей чашку кофе. Пока он курил, я быстро приготовила сэндвичи. Раз генерал едет на Литейной, то скоро оттуда не отчалит. Значит, останется голодным. Из-за случившегося со мной дядя не заскочил в Москву, к семье.