– Я же говорил! Ох, я же говорил! – причитал Марвитц, пока спускал Сэма на борт катера.

– Не трогай меня, не надо! Я сам. А ты… скорее дуй к нашему берегу, – Сэм рванул на себе куртку, потом свитер и рубашку, попытался лоскутами зажать рану, чтобы остановить кровь. Темную, почти черную, которую тело словно выплевывало наружу пульсирующими сгустками. Он не очень понимал в анатомии, но, кажется, сильно повреждена была печень. И, судя по стремительно ухудшавшемуся самочувствию, времени у Сэма оставалось не очень много. А ему, напротив, очень многое еще надо успеть. Если не сделать, то хотя бы сказать. Сэм что было силы, прижал рану обрывками ткани. Сколько ему необходимо? Минут пятнадцать? Этого хватит с избытком. Через пять минут Герхард, словно молодой жених невесту, уже вносил его в бункер.

– Я сейчас, дружище, я сейчас! Только потерпи немного!.. Тильда! Да где же ты запропастилась!.. Тильда! – закричал Марвитц во всю луженую глотку, впрочем, девушка уже примчалась из кухонного отсека, где готовила нехитрый обед в честь путешественников. – Давай бинты, спирт, нитку давай с иголкой!

– Постой! Не надо ничего! – Сэм ухватил Медведя за мощное запястье. Цепко впился ногтями. – Нет времени! Сядь и слушай!

Но взгляд его сказал все гораздо красноречивей слов. Гехард, пусть и нехотя, сел подле умирающего на нары, Тили рядом опустилась на колени, чтобы осмотреть рану.

– Я такие видела! Ему жить осталось всего ничего. – И вдруг всхлипнула: – Не умирайте, пожалуйста! Не надо!

– Некогда плакать! Слушайте внимательно… ч-что я скажу. – Сэму уже трудно стало говорить, но говорить было надо. И он решил, пока в сознании, он не остановится. – Герхард, посмотри на меня…

Марвитц послушно кивнул, вид его был столь жалок и беспомощен, что даже умирающему Сэму сделалось не по себе.

– Я не могу тратить силы на утешения. В-возьми себя в руки, – приказал он Герхарду.

– Я уже… Я слушаю… Что там вышло, в проклятой дыре? – спросил его Марвитц, и было видно – спросил, удерживая в горле рыдания, пока отступившие, но ждущие своего срока.

– Что было? Кха-ха… ха! – Сэм не удержался от смеха, на что рана в боку немедленно откликнулась новым фонтанчиком крови. И откуда ее столько? У Сэма закружилась голова. – Т-ты не поверишь… Теорема Пифагора… Пролететь столь-к-ко б-бог его знает от-к-куда… чтобы соо-о-бщить… А барьер… Всего лишь… противометеоритная… защита… и только…

На миг он потерял сознание, но глоток спирта, мудро поднесенный ему Тили, вернул ненадолго к жизни.

– В-все неважно. Кроме… эта м-механическая дрянь перевербовала Развед-дчика… подключила к своему п-питанию… не знаю как… З-задание любой ц-ценой. Д-до-ставка информации… Но нет рук… «Игнис» чинит теперь этот хлам, он в-взят под контроль. – Сэм перевел дух, кислорода ему не хватало. – У вас е-есть час. Много два… Лишнего не берите. Все мины, гранаты… Всю в-взрывчатку, что осталась от шахт… Она з-знает, как установить, – Сэм перевел мутный взор на Тили. – Завалите к черту… пещеру… и, г-главное, тоннель… система ответит л-лучевым ударом, она – дура… и купол рухнет… Но… Если выберется на свободу… и улетит на д-другой континент… мало ли каких дел… или в чьи руки… в мире война… Ты понял меня, Герхард? – Сэм попытался ухватиться за Марвитца, но у него не получилось…

– Понял. Я все понял. Вот только… – Марвитц не решился сказать: «Вот только провожу тебя в последний путь».

Но Сэм догадался и так. У него еще оставалось последнее дело, может, самое важное из всех. И он, собрав оставшиеся убегающие силы, сказал:

– Запомни… Ты… и Матильда… Вы не хуже прочих… А может и лучше… И в-вас двое… Когда выберитесь от-тсюда… Найдите клочок з-земли, посадите ч-что-нибудь, п-постройте дом… д-детей заведите… И живите… просто живите… не с-слушайте т-тех, кто придет и скажет… ч-что вам надо с-служить и у-уби-вать… Не с-слушайте… ни красных, н-ни черных, н-ни коричневых… Обещай… Мне…

– Я… да… Хорошо. Обещаю, – сдавленным голосом произнес Марвитц и, не стесняясь и не пряча лицо, зарыдал.

– Меня оставь з-здесь… Это пос-следняя воля… К-когда-нибудь расскажешь… обо мне… в-внукам, – еще успел попросить Сэм.

А когда его просьба отзвучала, с ней ушел и он.

Очень хотелось рухнуть на пол, завыть в полный голос и в тщетном, горьком исступлении скорбеть о покойном, но у Герхарда не было на это времени. Слезы пришлось оставить на потом. Он поспешно, но благопристойно уложил Сэма на козлах посреди общей залы, перекрестил наскоро, прикрыл одеялом с головой. Нужно поторапливаться, ничего не поделаешь, чтобы выполнить последний завет и не допустить беды.

Заряды он и Матильда установили быстро. Герхард не побоялся, проник в тоннель метров на десять, заложил взрывчатку и там. Около получаса заняло минирование несущих опор обеих ракетных шахт. Тили говорила, в какой точке лучше всего, Марвитц послушно выполнял ее распоряжения, все же у девушки имелся опыт побольше его собственного. Когда с главным было покончено, они наспех покидали в катер запас одежды и еды, немного керосина и походную рацию, оставшуюся еще от Бруно. Тили, не спросив разрешения, прихватила автомат и к нему ящик с патронами, так, на всякий случай, за поясом у нее, как обычно, покоился «вальтер» погибшего брата. Герхард не возражал, оружие, оно всегда пригодится. Когда оба они в последний раз и навсегда отплывали от пристани внутри грота, Марвитц, пройдя с четверть пути до выхода из пещеры, вдруг передумал, застопорил мотор, сообщив Матильде, что в этом самом месте у него дело. Он потратил почти все имевшееся в резерве время, однако поднял со дна при помощи трала – стальной сетки и небольшого крюка на лебедке очень тяжелый оцинкованный ящик. С удовлетворением вздохнул и даже игриво подмигнул Тили. «Архивы фашистские спасает», – подумала девушка, но как-то без обычной неприязни. Они с Медведем и вправду остались совсем одни.

Неприятность ждала их на самом выходе из грота: металлический кабель на катушке, идущий от центрального взрывного механизма к электрическому детонатору-аккумулятору на катере, вышел весь.

– И что теперь делать? – тихо спросила Тили, но эхо пещеры многократно усилило звук ее голоса. – Мы погибнем?

Марвитц подумал немного, вопрошая себя самого, как бы поступил его мертвый лучший друг. И тут же на память пришло некогда сказанное Сэмом наставление: «В любой, даже самой безвыходной ситуации всегда и прежде всего рассуди, что ты имеешь на своей стороне, не думая о противнике и его преимуществах. Тогда выход непременно найдется». Но что было на стороне Герхарда? Только оружие, детонатор и Матильда. И еще катер. А у катера – крылья. Никогда прежде ему не доводилось пускать в ход этот дополнительный ресурс, однако Бохман в свое время настойчиво заверял его, что в надводном режиме крохотное суденышко может развить небывалую скорость и даже перелететь через небольшое препятствие.

– Сейчас мы вернемся немного назад. Как следует разгонимся. И приблизительно на этом месте, но лучше чуть раньше, ты нажмешь на контакт. Я буду занят управлением, поэтому самое главное придется сделать тебе.