— Ну да, — небрежно подтвердил Хагбард. — Ты же знаешь, что Джо Малик напал на верный след, когда послал тебя в Мэд-Дог.

И после всего этого Хагбард сказал Джорджу, что он может совершенно спокойно отказаться от миссии, если ему не хочется ее выполнять. А Джордж ответил, что он возьмется за ее выполнение по той же причине, по которой согласился сопровождать Хагбарда на его золотой подводной лодке. Потому что знал: он будет последним идиотом, если упустит такую возможность.

Через два часа автофургон подъехал к воротам частного владения на окраине Блю-Пойнта, на Лонг-Айленде. Двое крепких мужчин в зеленых комбинезонах обыскали Джорджа и водителя, сунули колоколообразный наконечник какого-то прибора в грузовик, изучили показания на шкале прибора и дали им знак проезжать. Они поехали по извилистой узкой асфальтовой дороге среди леса, где на деревьях уже появились бледно-зеленые почки, предвестники весны. Среди деревьев рыскали какие-то призрачные фигуры. Неожиданно лес обрывался, и дальше дорога шла через луг, постепенно поднимаясь по пологому склону холма. Еще при выезде из леса Джордж увидел четыре больших трехэтажных коттеджа из кирпича, окрашенного в морские пастельные цвета. Они стояли полукругом на вершине холма. Трава на лугу была скошена, а возле самих домов луг превращался в идеально ухоженную лужайку. С лесной дороги дома были не видны, потому что их закрывали деревья. Благодаря лугу никто не мог выйти из леса и приблизиться к домам незамеченным. Сами же дома вместе составляли настоящую крепость.

Грузовик «Гольд amp; Эппель» проехал между двумя домами по дороге из бетонных плит, которые при необходимости могли быть подняты вертикально, превращая дорогу в стену. Водитель остановился по знаку вышедшего навстречу человека в хаки. Теперь Джордж видел, что городок-крепость Синдиката состоял из восьми отдельных домов, образующих вокруг лужайки восьмиугольник. При каждом доме был свой обнесенный забором двор, и Джордж с удивлением заметил несколько хорошо оборудованных детских площадок. В центре восьмиугольника стоял высокий белый шест, на котором развевался американский флаг.

Джордж и водитель выбрались из кабины грузовика. Джордж представился, и его проводили в дальний конец городка. Как он заметил, с этой стороны был более крутой склон холма. Он спускался к узкому каменистому пляжу, омываемому огромными атлантическими волнами. Прекрасный вид, отметил про себя Джордж. И надежное укрепление. Единственный способ, которым могли расправиться с Дрейком его враги, — это обстрелять его дом с эсминца.

Стройный светловолосый мужчина — лет шестидесяти, а возможно, и постарше, просто хорошо сохранившийся, — спустился с крыльца дома, к которому привели Джорджа. У него был крючковатый острый нос, мощный раздвоенный подбородок, ледяные голубые глаза. Он энергично пожал Джорджу руку.

— Привет. Я Дрейк. Остальные в доме. Пойдемте. Ах да, вы не возражаете, если мы сразу приступим к делу и разгрузим вашу машину? — Он посмотрел на Джорджа внимательным птичьим взглядом. С упавшим сердцем Джордж понял, что, судя по этим словам Дрейка, они заберут статуи независимо от того, договорятся стороны о чем-то или нет. Тогда с какой стати им обременять себя переходом в другой лагерь в этой подпольной войне? Но он покорно кивнул.

— Вы молоды, не так ли? — сказал Дрейк, когда они входили в дом. — Но сейчас такие времена. Мальчики делают работу мужчин. — Обстановка в доме была элегантной, но вовсе не столь роскошной, как ожидал Джордж. Ковры толстые, двери и оконные рамы массивные, мебель антикварная. Джордж не очень представлял себе, как в такой интерьер могут вписаться атлантические статуи. На площадке лестницы, ведущей на второй этаж, висел портрет женщины, похожей на королеву Елизавету П. Она была в белом платье, а ее шею и запястья украшали бриллианты. С картины торжественно пялились стоявшие рядом с женщиной два маленьких хрупких светловолосых мальчика в синих морских костюмчиках с белыми атласными галстучками.

— Моя жена и сыновья, — сказал с улыбкой Дрейк.

Они вошли в просторный кабинет, обшитый панелями из красного дерева и дуба, с книгами в кожаных переплетах и мягкой кожаной мебелью. Над столом висел портрет бородатого мужчины в костюме елизаветинской эпохи. В руке он держал мяч для боулинга и надменно смотрел на курьера, показывавшего рукой в сторону моря. На дальнем плане виднелись парусные суда.

— Предок, — спокойно сказал Дрейк. Он нажал на кнопку в панели письменного стола. Открылась дверь и в кабинет вошли двое: высокий молодой китаец со скуластым лицом и буйной черной шевелюрой и низенький худой мужчина, смутно напоминавший папу Павла VI.

— Дон Федерико Малдонадо, достойнейший человек, — сказал Дрейк. — И Ричард Юнг, мой главный консультант. — Джордж обменялся рукопожатием с обоими. Он не понимал, почему Малдонадо называли «Банановым носом»; нос и впрямь был ничего себе, но ничуть не походил на банан. Скорее уж на баклажан. Вошедшие сели на красный кожаный диван. Джордж и Дрейк расположились напротив них в креслах.

— Как поживают мои любимые музыканты? — приветливо спросил Юнг.

Возможно, это пароль? Джордж не сомневался в одном: его жизнь зависит о того, насколько он будет правдив и откровенен с этими людьми. Поэтому он очень искренне сказал: «Не знаю. А кто ваши любимые музыканты?»

Юнг продолжал улыбаться, не произнося ни слова, пока Джордж, у которого сердце стучало в груди, как у белки, решившей соскочить с колеса, не полез в портфель и не вытащил оттуда пергаментный свиток.

— Это, — сказал он, — проект соглашения, предлагаемого людьми, которых я представляю. — Джордж протянул свиток Дрейку. Он поймал пристальный и бесстрастный взгляд Малдонадо, лишивший его присутствия духа. Глаза этого человека казались сделанными из стекла. У Джорджа мелькнула мысль, что Малдонадо — это украденная из музея мадам Тюссо восковая фигура папы Павла VI, которую сицилийские колдуны оживили, одели в деловой костюм и поставили во главе Мафии.

— Мы должны расписаться кровью? — поинтересовался Дрейк, снимая золотую тесемку и разворачивая свиток. Джордж нервно рассмеялся.

— Вполне достаточно чернил.

Сол смотрит на меня сердитым, торжествующим взглядом, и я виновато отвожу глаза в сторону.

— Позвольте мне объяснить, — в отчаянии прошу я. — Я действительно пытаюсь вам помочь. Ваш ум — это бомба.

— То, что Вейсгаупт открыл в тот вечер, 2 февраля 1776 года, — объяснял Хагбард Челине Джо Малику в Майами ясным осенним днем 1973 года (примерно тогда же, когда капитан Текилья-и-Мота читал книгу Луттвака о государственном перевороте и делал первые шаги по вербовке офицеров-заговорщиков, которые позже захватили Фернандо-По), — в сущности, было простым математическим соотношением. Настолько простым, что его никогда не замечает большинство администраторов и бюрократов. Как домовладелец не замечает скромного термита, пока не становится слишком поздно... Вот, возьми бумагу и проверь сам. Сколько перестановок может произойти в системе из четырех элементов?