Ирен оставила мундштук в пепельнице, из которой поползли кверху ленточки дыма. Она скрестила руки и оглядела нас с тем сдерживаемым возбуждением, которое обычно предшествовало откровениям.

– Я поехала в Уокинг, потому что именно там живет молодой джентльмен, с делом которого недавно пытался разобраться Шерлок Холмс. Брайарбре – это весьма впечатляющий дом с обширным имением, где обитают мистер Перси Фелпс и его невеста мисс Энни Харрисон. Мистер Фелпс болеет, у него нервное истощение, но я очень приятно провела время за чаем с мисс Харрисон.

– Не понимаю, как тебе удается, – заметил Годфри. – Как ты убеждаешь незнакомых людей поить тебя чаем и откровенничать с тобой.

– Дело в том, что ты учился на адвоката и заранее ожидаешь, что люди попытаются что-то утаить от тебя. Я же, наоборот, охотно рассказываю о себе все. Это производит такое впечатление на собеседников, что они по доброй воле открываются в ответ.

– Более того, – подхватила я, – благодаря тебе им кажется, что, лишь поведав тебе все свои тайны, они получают шанс сделать доброе дело. Жаль, что женщины не могут принять священный обет: ты была бы весьма убедительным исповедником.

– Все дело в том, чтобы убедить других в истинности нереального, – продолжил Годфри. – Между священниками и актерами не так уж много различий.

– У каждого свои таланты, – сказала Ирен, снова привлекая к себе наше внимание; в своем струящемся платье королевских оттенков она действительно напоминала языческую жрицу. – Тот обычный чай в Уокинге ответил на целый ряд вопросов.

– И первый: почему тебя волнует последнее дело Шерлока Холмса? – снова встрял Годфри.

Она улыбнулась с безупречно разыгранными нежностью и терпением:

– Потому что оно связано с загадкой, которую представил нам Квентин.

– Я? – удивленно переспросил Стенхоуп. – Да не может быть.

– Еще как может, – объявила примадонна, поглаживая с отсутствующим видом мягкий мех горностаевой отделки. – Я сразу почуяла неладное, когда проследила за мистером Холмсом до клуба «Диоген». Весьма загадочное заведение! Членство там только для джентльменов, но, конечно, для меня не существует преград.

Я многозначительно вздохнула. Квентин пока видел Ирен только в образе уличного мальчишки и еще не имел понятия о полном и впечатляющем разнообразии ее талантов в копировании мужских особей, поэтому выглядел озадаченным.

– Я попала в заведение, – объяснила Ирен, – под видом официанта, который надеется найти работу. С огорчением вынуждена признать, что мне не удалось ее получить. Должно быть, проблема заключалась в моем итальянском акценте. – Она сокрушенно пожала плечами. – Однако я узнала парочку интересных фактов об этом месте. Клуб «Диоген» – один из самых странных и уж точно самых старых заведений в Лондоне. Его участники собираются ради полной изоляции и молчания, а не ради братского общение. Среди почетных членов есть некий Майкрофт Холмс. Судя по моему торопливому, но тщательному изучению книги посетителей, этот Майкрофт Холмс действительно считается одним из самых высокопоставленных людей в Лондоне, а кроме того, у него есть родственник – полагаю, брат – Шерлок.

– Значит, сначала ты проникла в клуб «Диоген», а потом отправилась на прогулку в Уокинг? – уточнила я.

– Да. Как славно сказано. Я в самом деле отправилась на прогулку в Уокинг. Но сначала я немного поспрашивала в других местах. Например, в Министерстве иностранных дел я долго болтала с женой швейцара. Довольно неприветливая особа; однако стоило мне упомянуть, что я друг «бедного Перси – помните, он здесь работал», – как она любезно сообщила, что он был под подозрением из-за «пропавших бумаг». Еще она сказала, что даже «одна достойная, богобоязненная женщина», то есть она сама, была подозреваемой в этом деле. Я узнала, что сотрудники Скотленд-Ярда не слишком мягко обошлись с ней при обыске – подобные ошибки нередки в обращении с людьми рангом пониже. В результате те оскорбляются и начинают изливать свое возмущение каждому встречному.

– Похоже, пропавшие бумаги были документом деликатного свойства. – Годфри задумчиво стряхнул пепел со своей сигары в плоское блюдо.

Ирен ответила на его замечание вопросом:

– Насколько деликатным ты сочтешь секретный договор между Англией и Италией?

На лице Квентина было написано полнейшее недоумение.

– Я очень долго не имел понятия о текущих международных делах из-за пребывания в Афганистане, – признался он.

Годфри ответил на вопрос обстоятельно:

– Единственные заинтересованные стороны – те, кто проиграет в результате подобного договора. Возможно… Франция, – предположил он. – И у Италии, и у Франции есть порты в Средиземном море.

– Браво! – воскликнула Ирен. – В самую точку.

– А тебе-то откуда известно об этом? – спросила я.

Подруга приняла скромный вид:

– Прошлой весной кое-какие слухи дошли до прессы. Я пересмотрела выпуски «Телеграф» и «Таймс».

– Их мог прочитать любой! – с негодованием произнесла я.

– Конечно. Но разве прочитал? И разве любой знал бы, что сделать с этим фактом применительно к нашему концу ниточки?

– Нашему концу? – повторила я.

– Ах, ты превратилась в мисс Казанову, Нелл, но я сейчас обойдусь и без эха. Вот что важно: есть еще одна страна, которую приведут в ужас новости о любом союзе Англии за границей. И эта страна – наш старый враг в другой четверти земного шара.

– Ради Иова… теперь я знаю! – Квентин выпрямился, а его дорогая сигара полетела в блюдце рядом с ним. – Россия! У России нет портов в Европе. Ей бы очень не понравился такой договор, особенно раз царь Александр отверг все связи с Европой, если не считать нескольких французов, которых он терпит ради своей императрицы.

На лице Ирен появилась сияющая улыбка:

– В вас говорит душа шпиона. Там есть связь с двумя загадками: афганские события восьмидесятых и недавний тайный скандал с пропавшим морским договором Англии и Италии. Я считаю, что раскрытие одной загадки раскроет и другую.

– Такого не может быть, – грустно заявил Квентин. – Ваше заключение изобретательно… даже иренционально, – добавил он с неожиданным юмором, которого я раньше за ним не замечала, – но ошибочно. Если вам удастся найти связь между катастрофой в Майванде, смертью Маклейна, покушением на мою и доктора Уотсона жизнь и этим сомнительным договором, то я снимаю шляпу – нет, голову! – перед вами, мадам Разгадывающая-загадки.

У Ирен заблестели глаза от такого вызова.

– Думаете, это невозможно? Тогда послушайте, что мне рассказала за чаем мисс Харрисон.

– Ирен, как ты вообще убедила молодую женщину говорить о столь секретном деле?

– Я сказала ей правду, – ответила Ирен.

– Поразительно, – пробормотал Годфри. – Должно быть, у тебя не было другого выхода.