Коридор, вырубленный в столь тяжелом для обработки каменном массиве, был относительно высок, метра два в высоту, нагибаться никому не приходилось, но одновременно настолько узок, что плечи едва-едва не задевали стены. Вдобавок он вихлял издыхающим червяком. Текли минуты. Дарет замыкал процессию, шествуя за молчаливыми альсорсами. Наконец наемник не выдержал и спросил:

– Как думаете, чего они хотят за Нику?

– Ты неправильно ставишь вопрос, – помедлив, ответил Инзор. Он не повернулся на голос наемника, по-прежнему шествовал за братом, держал на весу кашпо со мхом в одной руке и меч в другой и всматривался в темноту впереди. – Мы не знаем, нужно ли похитителям что-то за девушку или им, узнавшим о способностях Ники, понадобилось нечто от нее. Понадобилось настолько, что не испугало противостояние с домом Владычицы. Поднять руку на принятую в семью – мать такого не простит никогда.

– Я не должен был соглашаться, – одними губами прошептал Дарет, имея в виду всю авантюру с освобождением Илы, затеянную Никой. – Не должен был вообще ничего ей говорить.

– Еще одно слово, и я сломаю тебе шею, – равнодушно пообещал Пепел.

– Подожди немного, вдруг я еще вам понадоблюсь, а потом… Конец-то один будет.

– Ты о чем? – уточнил Инзор.

– Сам же сказал, Владычица Гилиана не прощает. Жаль только, с Илой напоследок перемолвиться словечком не успел, – со спокойной горечью отозвался наемник.

– Дурак ты, – поморщился рыжеволосый альсор в легком раздражении, словно приходилось разъяснять взрослому элементарные даже для ребенка понятия горячо-холодно, темно-светло. – Мать, конечно, будет злиться из-за нашего самоуправства и самоуверенности. Если сразу вернем Нику – не сильно, если потерпим неудачу – изрядно. Но при чем здесь ты? Ты всего лишь телохранитель, обязанный доложить нанимательнице обо всем касающемся ее безопасности. Похищение горничной затрагивало эту сферу напрямую. Виноваты мы, сразу не оценившие масштаб происходящего. А теперь действительно помолчи, еще пара фраз, и Пепел действительно замурует нас в тауберите навечно и будет спасать Веронику в одиночестве.

– Сам догадался или кто умный подсказал? – прежним равнодушно-спокойным тоном уточнил Эльсор. И только крылья, по-прежнему двигающиеся за спиной в танце безумной тревоги, выдавали истинное настроение мужчины.

Он привык к тому, что течение жизни, чреватое для иных порогами, перекатами и водоворотами, предсказуемо и тем удобно. Интуиция и логический склад мышления позволяли альсору просчитывать основные события на много ходов вперед, а сопутствующие им мелочи он оставлял без внимания сознательно, дабы придать жизни толику перца. А вот теперь, когда в его судьбу, неловко мотнув волосами, вторглась девочка с Террона, Пепел, пожалуй, впервые осознал не абстрактное значение слова «тревога», а его эмоциональный вкус. Не сказать чтобы альсору понравилось. Ощущение беспомощности раздражало! Он не мог просчитать ничего связанного с Видящей. Наверное, да-да, именно потому оно было все так, а не иначе, что Вероника Соколова, глупышка-писательница, оказалась провидицей Альрахана.

Вопрос об убийстве пришлось отложить, когда трое подошли к развилке в тауберитовом коридоре. Тот делился на два совершенно одинаковых братца-близнеца, и ни в одном не лежало клочка одежды, бусины или волоска, чтобы можно было точно сказать: именно этой дорогой прошел похититель. Ни запаха, ни шороха, чтобы предположить – именно туда утащил похититель Нику, не раздавалось.

– Разделимся? – негромко предложил Инзор.

– Нет, – отказался Пепел почти мгновенно, даже прежде, чем дал себе труд задуматься, почему решил так. Просто зашагал по левой ветке прохода. Лишь через несколько шагов объяснил, то ли сам только что сообразил, что к чему, то ли счел нужным поделиться информацией со спутниками: – Коридоры короткие. Оба.

И впрямь, буквально через пару поворотов и стольких же минут быстрой ходьбы Эльсор уперся в тупик. Нет, он не заканчивался дверью в чей-нибудь подвал или погреб на заднем дворе. Тупик был столь же монолитно тауберитен, как и весь коридор.

Серый взгляд-рентген смерил препятствие через равнодушно-ненавидящий прицел и предложил:

– Я могу проломить преграду.

– А смысл, брат? Хочешь поразмяться? – миролюбиво уточнил Инзор, пройдя вперед и присев на корточки у стены тупика. Поставил на пол кашпо со светящимся мхом. Теперь стали неплохо видны несомненно старые царапины. Плита явно задвигалась каким-то механизмом с другой стороны. – Этим путем не пользовались как минимум несколько лет.

Поначалу Дарету показалось, что заскрежетали камни, словно кто-то вот прямо в эту секунду открывает снаружи «дверку» с секретом, но нет, это скрежетали зубы Пепла. Резко хлопнули крылья, ленты свились в жгуты, будто готовились придушить кого-нибудь, и сероглазый альсор отправился в обратный путь до развилки. Его спутники приотстали, не в силах тягаться с темпом бреющего полета, взятого лидером забега по темным недрам Альрахана.

Второй коридор оказался короче первого, несколько понижался к концу, примерно до полутора метров, и заканчивался он не замечательной во всех отношениях для осадного положения плитой, а вполне себе заурядной дверью. Ясное дело, пытаться подвесить ее на тауберит было делом безнадежным, способным привлечь разве что гения по части изобретения клеящих материалов. Посему дверь была сооружена по методу затычки в бочке.

Взявшись за приклепанную к доскам по центру ручку, Эльсор совершил рывок на себя. Одной стороной ручка с глумливым треском вышла из пазов, но было поздно. Дверь уже была открыта в очередную порцию темноты. Не такой кромешной и куда более пыльной, с острохарактерным запахом. Лаванда, лаванда, лаванда в кубе! Всеохватная и подавляющая! Безлюдной новая темнота тоже была лишь относительно, потому что где-то рядом раздавались громкие, азартно спорящие голоса.

Прислушавшись, Дарет сообразил: никто не ругается, пяток мужчин и одна женщина самозабвенно торгуются. А что изначально торг походил на азартную ссору, так случалось каждый раз, когда квибийцы сталкивались у прилавка с нидорцами. Кресало стучало о кремень, и искры сыпались ворохом. Иначе не бывало от начала времен! Детей влажных джунглей выводило из себя упертое самодовольство и невозмутимость жителей степей. Но при всем том обе стороны получали массу удовольствия от ссоры-торга. Та пора, когда каждый второй торг кончался настоящей дракой, а то и поединком до смерти, канула в прошлое несколько сотен лет назад. Именно тогда стороны стали совершать сделки на нейтральной территории – в Альрахане.

Инзор раздавил в кулаке последний кристалл-искорку из запаса, и в свете повисшего под стропилами огонька и кашпо со мхом трое преследователей явственно разглядели, куда именно они выбрались из тауберитового коридора. Склад! Громадный, вполовину бального зала во дворце Владычицы, склад! Длинные ряды, настоящие лабиринты полок от пола до потолка были завалены рулонами шерстяной ткани, коврами, ковриками и дорожками самых разных оттенков, цветов и узоров в таком изобилии, что рябило в глазах. А нос переставал ощущать что-либо, кроме аромата лаванды, уже после третьего вдоха.