глаза и скрылась за стойкой, чтобы достать новые схемы и путеводители. То же самое произошло и на кухне, где сотрудники консерватории коротко кивнули мне, а затем ускользнули, оставив свои пакетики с сахаром. В библиотеке меня нашла Мишель, рядом с ней шла Беатрис Графт.

– О, Энн… Мы тебя не ждали, – сказала она. – Не могли бы вы оставить нас на несколько минут? – обратилась она к Беатрис.

На мгновение я снова забеспокоилась, что меня уволят. Что она скажет, будто я больше не нужна Беатрис и музею. Только на этот раз не будет Патрика, чтобы спасти меня. Выходя за дверь, Беатрис произнесла:

– Просто зайдите за мной, когда закончите.

Мишель подошла к столу и выдвинула стул рядом с моим.

– Энн, – начала она. – С учетом того, что произошло, мы предполагали, что ты захочешь отдохнуть несколько дней. Но раз уж ты здесь… – Она запнулась. – Думаю, сейчас самое подходящее время представить вас друг другу. Поверь, тебе необязательно было приходить сегодня, чтобы доказать нам свою преданность работе. Мы всё прекрасно понимаем.

– Что? – спросила я.

Она с любопытством посмотрела на меня.

– Ты слышала, не так ли?

– Что слышала?

– О боже! – Мишель на пару минут вышла и посоветовалась с Беатрис, после чего снова присоединилась ко мне за столом. – Энн, – произнесла она очень медленно. – Это было трудное лето для нас здесь, в Клойстерсе, и это было трудное лето для тебя лично. Я полагала, что ты уже знаешь. Вы обе были так близки… Но раз ты не знаешь, я хочу сказать тебе об этом сама. Рейчел мертва. Она погибла. Видимо, несчастный случай во время плавания на яхте. Очень трагично. Весь наш персонал, вся семья в Клойстерсе… – Она оборвала фразу, не договорив.

– Я гостила у подруги в Бруклине, – ответила я. – Я не слышала.

– Ясно. Значит, ты не знала… Я понимаю. Энн, послушай, я очень сочувствую…

И, судя по виду Мишель, она действительно сочувствовала, Ее лицо слегка исказилось горем, и когда я опустила взгляд, то заметила, что она держит меня за руку.

– Когда? – спросила я.

– Вчера. Очевидно, она отправилась на маленький остров на Лонг-Лейк. Но не проверила, вставлена ли заглушка. Ее не было, и яхта стала набирать воду. У Рейчел на борту не было спасательного жилета. Она попыталась добраться до берега вплавь, но налетел шторм. Это просто невыносимо…

– О, – проговорила я, глядя на сплетенные руки, лежащие у меня на коленях, мои и Мишель. Я не знала, ожидала ли она, что я заплачу, или нет, нужен ли ей был спектакль эмоций. Я не знала, что нужно мне.

– Да, – подтвердила Мишель. – Особенно трагично, потому что, похоже, ее родители умерли таким же образом. Правда, никто из нас не может этого осознать…

Я сидела в тишине рядом с Мишель, пока она не сжала мои руки и не отпустила их – период коллективного траура закончился.

– Почему бы тебе не взять небольшой отпуск, съездить домой, отдохнуть несколько дней? Когда ты вернешься, мы будем ждать тебя, создадим все условия… Ты очень нужна нам, Энн Стилуэлл. Ты отлично справляешься со своей работой.

Я подумала о том, как все изменилось с нашей первой встречи. Лето изменило всех нас, перестроило ткань наших реальностей. Судьбы – Мойры, подумала я – были заняты прядением.

– Как вы узнали?

– Мне позвонил Лео, – сказала Мишель после секундного колебания.

Я ничего на это не ответила.

– Поступай так, как тебе захочется. Почему бы нам не договориться, что ты вернешься в четверг или на следующей неделе, если тебе нужно время? Мы на самом деле готовы пойти тебе навстречу. После того лета, которое ты пережила здесь, я бы не стала винить тебя, если б ты уволилась.

– Я не уволюсь, – заявила я, отодвигая стул и вставая. – Я хочу немного проветриться, но после этого я вернусь. Я хочу быть здесь; не могу представить, что буду работать в другом месте.

Мишель посмотрела на меня и улыбнулась.

– Хорошо, – согласилась она.

* * *

Я спустилась с холма прочь от крепостных валов Клойстерса – их неровные очертания все еще виднелись сквозь деревья – и остановилась у скамейки. Усевшись под низкой, изогнутой веткой вяза, достала свой телефон и впервые с момента отъезда из Лонг-Лейк включила его. Там было четыре сообщения от Рейчел, но я не прослушала ни одно из них. Я просто листала телефонную книгу, пока не нашла имя Лео, а потом позвонила ему.

– Я был ее контактным лицом в чрезвычайной ситуации, – заявил он, прежде чем я успела вымолвить хоть слово. – Можешь себе представить?

Я ничего не сказала.

– Ты была там, когда это случилось? – спросил Лео.

– Нет.

– Наверное, это к лучшему.

– Когда тебе позвонили?

– Вчера вечером. Я сразу же вызвонил Мишель.

Я поняла, что сижу на самом краю скамейки, одной рукой ухватившись за край так крепко, что костяшки пальцев побелели.

– Что они сказали?

Я слышала, как Лео ерзает, меняя позу, на другом конце линии.

– Что она утонула. Вероятно, пыталась доплыть до берега, но неправильно оценила расстояние.

Я молчала.

– Ты в порядке?

– Я в порядке, – сказала я наконец. И отчасти этот ответ был искренним; я удивилась, что это действительно может быть правдой.

– Кажется, это было правильно, – сказал Лео.

– В каком смысле?

– Судьба вмешивается тогда, когда больше некому.

На это я ничего не ответила. Помолчав, произнесла:

– Мне нужно идти, Лео.

– Слушай, – произнес он, выждав немного. Я представила, как он проводит рукой по волосам, рядом стоит чашка кофе. – Может быть, ты не против поужинать или что-то в этом роде? Мы играем концерт в…

– Лео, – протяжно и негромко выговорила я его имя. – Я не знаю.

– Хорошо, – согласился он, снова неловко поерзав на другом конце линии. – Что ж, если передумаешь…

– Мне нужно идти. Может быть… я не знаю.

Если у нас с Лео все должно было сложиться, я знала, что так и будет, независимо от того, как сильно я буду сопротивляться или как сильно он будет настаивать.

И на этом я оборвала звонок и разжала хватку на краю скамейки, разминая кисть, пока кровообращение в ней не возобновилось. После бурного лета в Клойстерсе сейчас, в конце августа, в парке снова было тихо. Не было групп людей, разлегшихся на пледах, не было читателей, рассеянно качающих сандалиями, не было детей, гоняющих мячи. Я была одна, компанию мне составляли лишь ветерок с Гудзона и прочная каменная стена Клойстерса позади меня. Я заметила, что травы начали высыхать и приобретать коричневый оттенок,