Но вдруг что-то падает прямо передо мной, и еда разлетается. Я ахаю и замираю: макароны высыпались на руку и прилипли к волосам.

Какого?..

– Ого!

В помещении становится тихо, а потом слышится хохот. Я знаю, что он доносится с моего старого стола. Народ замечает, что случилось, и смеется. Кто-то фотографирует.

Я застываю в оцепенении.

Потом поднимаю глаза и вижу жирную макаронину, свисающую с волос прямо на лоб. Мы с Мэнни встречаемся глазами. Он протягивает руку, поднимает красное яблоко, прилетевшее на наш стол, и удивленно смотрит на меня. А потом замечает макаронину и смеется.

– Эй, – окликаю его я. – Это не смешно.

Но он все равно улыбается и трясется от смеха.

Я закатываю глаза, ощущая, как сводит желудок. Затем ставлю колу на стол и убираю макаронину. Потом беру салфетку и пытаюсь оттереть от руки прилипший сыр.

– Привет, – раздается мужской голос.

Я поднимаю глаза и вижу, что Джей Ди садится за наш стол. Он берет у Мэнни яблоко и швыряет в другой конец столовой, туда, откуда оно прилетело. Я не смотрю туда, но слышу, как оно падает и кто-то визжит.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, глядя, как Джей Ди развалился на стуле.

Он пожимает плечами, берет мою колу и откручивает крышечку.

– Знаешь, когда твоя девушка спит с твоим лучшим другом, думаю, самое время завести новую девушку и нового друга.

– В любом случае ты нам нравишься больше, – раздается чей-то голос.

Я поворачиваю голову и вижу, что рядом с Мэнни садится Тен и смотрит на него.

– Привет.

Мэнни понурился и почему-то боится даже поднять глаза.

– Привет, – бормочет он. Джей Ди делает глоток колы.

– Когда ты узнал? – спрашиваю его я. Уверена, Миша ему не рассказал бы.

– Незадолго до того, как исписал лужайку и разоблачил ее.

Я поднимаю брови. Тен удивленно смотрит на него.

– Это был ты?! – восклицаю я.

Твою мать. Если он знал, как ему удавалось все это время строить из себя дурачка и не выдать себя?

– Наверное, я боялся остаться один, – поясняет он. – Пока пять секунд назад не увидел, что делаешь ты.

– Ты не Панк, – говорит Тен, и это больше похоже на вопрос, чем на утверждение.

Джей Ди только качает головой.

– Нет-нет. Я только один раз.

Мне на мгновение становится интересно, что будет, если я расскажу им, кто настоящий Панк. Но нет. Не то время, не то место, и я не уверена, что Панк уже вышел из игры. Не хочу раскрывать себя раньше времени.

Я заканчиваю отмываться, открываю пачку чипсов и благодарю судьбу, что все наконец-то забыли про нас и вернулись к своим разговорам, конечно же, благодаря приходу Тена и Джей Ди.

Думаю, моя давняя гипотеза подтвердилась. Чем нас больше, тем безопаснее.

– Так вот, я заказал лимузин на выпускной, – говорит мне Джей Ди, глядя на всех за столом. – Как насчет группового свидания?

Тен кивает, а мы с Мэнни молчим. Я доверяю Тену, а вот насчет Джей Ди еще не уверена. Все его поступки за последние две недели говорят о том, что он наш, но я параноик. Не хочу поехать на выпускной, и вдруг – упс… – и я вся в крови животных, как в «Телекинезе».

– Ты шутишь, да? – спрашиваю его я. – Ты же не против?

Он задумчиво смотрит на меня.

– Раз Мейсена нет рядом, чтобы добраться до тебя, им придется сначала разобраться со мной. – Потом он переводит взгляд на Мэнни. – И до тебя тоже. И поверьте: никто не захочет иметь дело со мной.

Я невольно улыбаюсь. Джей Ди – восьмидесятикилограммовый будущий футболист Университета Южной Калифорнии, обычно безобидный, но люди знают, что лучше с ним не связываться.

– Звучит неплохо. Мне нравится. – Я поворачиваюсь к Мэнни. – А тебе?

– Уже купил платье? – встревает Тен.

Мэнни сердито смотрит на него.

– А ты?

Тен улыбается, и это немного успокаивает Мэнни.

Он не согласился, но я потом с ним поговорю. Он нам не доверяет, и у него есть на это все основания.

Все принимаются за обед. Джей Ди стреляет еду у всех с подносов. Я достаю телефон и пишу Мише. Надеюсь, он не будет против, если я приглашу его на выпускной.

Но, немного подумав, принимаю решение загуглить его имя и найти его на «Фейсбуке». Я так много читала о его жизни, а теперь хочу ее увидеть. Думаю, выпускной – последнее, о чем он сейчас хочет говорить, но рано или поздно надо вбросить ему идею, пусть хотя бы подумает.

Но когда я вбиваю «Миша Лейр Грейсон» в поисковик и просматриваю выдачу, результаты меня ошеломляют.

В животе что-то обрывается, а сердце уходит в пятки.

О господи.

Впереди виднеется Бухта, поразительно необъятная под серыми облаками. Я паркуюсь рядом с пикапом Миши, выхожу из джипа и иду ко входу.

Теперь я знаю, почему он перестал писать мне три месяца назад.

Нельзя было так долго сидеть сложа руки. Просто ждать, когда он одумается и напишет снова, было в высшей степени эгоистично. Я с чего-то решила, что он забыл про меня по какому-то мелкому, незначительному поводу и что гораздо важнее сохранить в наших отношениях статус-кво.

Конечно, он не перестал бы писать из-за мелочи. Он был предан мне целых семь лет. Почему я решила, что он может в одночасье выбросить меня из жизни?

А еще теперь я поняла, почему он прячется здесь, вдали от отца. В этом есть смысл.

Я вхожу в парк и чувствую, как прохладный ветерок – отголосок вчерашней грозы – ласкает руки. На улице душно, низкие облака выглядят угрожающе. Я поеживаюсь от холода.

Глядя по сторонам, прохожу мимо аттракционов и старых павильонов. Вдалеке виднеется шатер. Войдя в него, спускаюсь по темной лестнице и мгновенно замечаю свет в другом конце коридора.

Это место меня пугает. Говорили, что кто-то из Тандер-Бей собирался выкупить Бухту, снести «останки» парка и построить здесь отель с полями для гольфа, яхт-клубом и всем остальным, но, похоже, это всего лишь слухи.

Мне было бы жаль, если бы парк уничтожили, но… каждый раз, заворачивая за угол, я морально готовлюсь столкнуться лицом к лицу со злым клоуном, хохочущим среди развалин.

Надо было меньше смотреть ужастики.

В комнате Миши светло. Горят лампа на столе и несколько свечек на другом столике, в противоположном конце. Миша лежит на кровати, свесив ноги на пол, и постукивает по ним карандашом. В его ушах наушники.