Александр поцеловал ее в висок и, прислушавшись к ее спокойному дыханию, понял, что Джиана спит.

Наступил апрель. Стояла чудесная погода. Делани, только что вернувшийся из Вашингтона, прогуливался с Джианой, приноравливаясь к ее неторопливой походке. Она рассказывала младшему Сакстону о Рендале Беннете и о том, как поступил с этим проходимцем Алекс.

– А знаешь, Джиана, – рассмеялся Делани, – братишка всегда колотил тех, кто осмеливался меня обидеть. Но, к счастью, ему приходилось делать это лишь до тех пор, пока мне не исполнилось десять лет, тогда я сам стал давать отпор. Мой брат – очень справедливый человек, – добавил Делани, взяв Джиану под руку.

– Да, – согласилась с ним Джиана, оторвав взгляд от солдат в яркой форме, марширующих по газону. – Во всяком случае, со мной он всегда поступал по справедливости.

– Я так и знал, что если уж Алекс и полюбит кого, то эта любовь будет настоящей, – заметил Делани.

– Но он любил и Лауру.

– Она ему нравилась, – с грустью промолвил молодой человек. – Бедняжка. Алекс очень любил ее отца, поэтому и скрыл от семьи Лауры, что она покончила с собой. Для него это было тяжелым испытанием. Я рад, что он тебе все рассказал. – Глаза Делани заблестели. – А сейчас… Поверь мне, я в жизни не видел его таким довольным. Мне и в голову не могло прийти, что робкая маленькая англичанка сможет покорить его. Мой брат надышаться на тебя не может.

– Ой, Делани, я себя чувствую настоящей коровой, – едва не споткнувшись, промолвила Джиана.

– Алекс говорил мне, что ты больше не скачешь, как лошадь, но сравнивать себя с коровой?… Это слишком, девочка моя.

Вдруг Джиана застыла не месте. Положив руки на живот, она в ужасе посмотрела на Делани.

– В чем дело? – спросил он.

– Господи, на целый месяц раньше! – выдохнула она.

– Что ты имеешь в виду? – на всякий случай поинтересовался Делани, боясь услышать ответ.

– У меня отошли воды. Доктор Дэвидсон говорил мне, что с этого начинаются роды.

Делани потрясение взглянул на нее. Он ничего не знал о детях и о том, как они появляются на свет.

– Домой! – вскричал он. – Немедленно домой!

Внезапно Джиана почувствовала схваткообразную боль в животе. Она вскрикнула больше от страха, чем от боли.

– Ребенок! – всхлипнула она.

– Нет, не пугай меня, – твердо сказал Делани. Схватив Джиану на руки, он понес ее через газон домой на глазах у всего Седьмого полка. К огромному облегчению Делани, Алекс был дома и с ходу сумел оценить ситуацию.

– Когда это началось? – отрывисто спросил Александр.

– Да только что, – пробормотал Делани, с облегчением передавая Джиану брату.

Женщина охнула и схватилась за шею Алекса, который быстро понес ее наверх и едва не уронил, когда Джиана внезапно скорчилась от боли.

– Прости, пожалуйста, – извинилась она, когда схватка кончилась.

– Ничего. Я знаю, что тебе очень больно.

– Алекс, – едва слышным голосом вымолвила Джиана. – Я так боюсь. Уже совсем скоро.

– Не бойся. Я же с тобой!

Алекс быстро раздел Джиану, проклиная многочисленные пуговицы, крючки и завязки. «Интересно, – подумал он, – у меня такой же безумный вид, как у Герберта, который побежал за врачом?»

* * *

…Алекс стоял возле Джианы, вытирая пот у нее со лба. Увидев страх в ее глазах, он принялся проклинать себя за несдержанность и за то, что это его семя принялось в ее животе

– Держись за меня, любимая, – предложил он. – Элван Дэвидсон скоро придет.

Алекс чуть не пожалел о своем предложении, потому что Джиана с такой силой вцепилась в его руку, что на коже остались синяки. Когда в дверях появился Элван, Алекс на радостях решил удвоить его гонорар.

На этот раз лицо доктора было абсолютно спокойным.

– Как часто повторяются схватки? – спросил врач, закатывая рукава рубашки.

– Схватки довольно продолжительные, повторяются каждые десять минут, – деловито объяснил Алекс.

Элван кивнул и, не обращая внимания на Сакстона, осмотрел роженицу.

– Она рожает на месяц раньше, – проворчал Алекс.

– Ничего страшного, – промолвил Дэвидсон, не поднимая головы. – На месяц позже – и я стал бы волноваться.

– Что я могу сделать?

– Уйти отсюда и позвать миссис Карутерс, – велел Элван. – А еще присоединиться к своему брату внизу и выпить брэнди – вам обоим это не помешает.

– Нет! – крикнула Джиана. – Не уходи, пожалуйста! Пожалуйста!

Увидев ужас в ее глазах, Алекс выразительно посмотрел на доктора.

– Ну хорошо, – сморщившись, согласился Элван. – Нет, миссис Сакстон, – приказал он, – сейчас пока тужиться не надо. Дышите чаще. Помните, что я говорил вам?

Джиана не заметила, как в комнату вошла Анна Карутерс и стала давать распоряжения трясущейся от страха Элен. Джиана то дрожала, то покрывалась холодным потом, испытывая адские боли.

* * *

…Потом Алекс держал ее за плечи, время от времени вытирая ее лицо влажным полотенцем.

– Уже недолго, миссис Сакстон, – услышала Джиана усталый голос врача.

«Недолго! – подумала она. – Да это длится уже целую вечность!»

Но вот боль стала почти непрекращающейся, разрывая тело Джианы. Алекс потряс ее за подбородок, стараясь привести в чувство. Заметив, как Сакстон кивнул ему, Элван твердо произнес:

– А теперь тужься, Джиана!

Она застонала, а потом из ее груди вырвался ужасный крик.

– Ребенок показался! Тужься, Джиана, еще!

Алекс отпустил Джиану как раз в тот момент, когда доктор принял его сына.

– Господи! – вымолвил он, глядя на мокрые волосики младенца. И когда через мгновение спальню огласил вопль нового человека, Сакстон повторил:

– Господи!…

Алекс повернулся к Джиане с широкой улыбкой и нежно поцеловал ее пересохшие губы.

– Спасибо тебе, любимая. Ты обещала мне сына и сдержала обещание.

Слабо улыбнувшись, Джиана закрыла глаза.

– А теперь, Алекс, тебе лучше выйти отсюда. Черт возьми, если бы она проносила его еще один месяц, малыш бы умел разговаривать!

Алекс сидел на краю кровати, наблюдая, как Элван учит Джиану кормить младенца. Когда, крохотный ротик малыша ухватил ее сосок, женщина вздрогнула, а затем, улыбаясь, взглянула на Алекса.

– Ох! – воскликнула она. – Такое странное чувство!

– Ну что ж, – поднимаясь, промолвил Дэвидсон, – я вам больше не нужен. Алекс, не надо меня провожать. Вижу, что ты с большим удовольствием посмотришь, как твой великан обедает.