Ей не понравилась пустота в его глазах. Она подумала о том, чтобы броситься к двери, но он все еще держал пистолет. Она неохотно села рядом с Келси на койку.

– Ты в порядке? – спросила она свою дочь.

Кайл кивнул Келси, которая взглянула на Еву, прежде чем встать. Медленно, обдуманно она надела наручники на запястья матери. Ева начала сопротивляться, и Кайл снял пистолет с предохранителя. Она подумала о мертвой Флоре наверху. Что значило еще одно тело для этого монстра? Ева будет сотрудничать – пока. Они с Келси найдут способ выбраться из этой дыры.

Маленькая брюнетка начала плакать. Кайл протянул руку и положил ей на плечо.

– Ана, хватит.

Девочка напряглась и придвинулась ближе к сестре.

– И ноги тоже, – сказал он Келси.

Та начала протестовать. Кайл указала на шкуру на стене, и глаза ее дочери затуманились. Она схватила мать за лодыжки и выпрямила их, прежде чем закрепить кожаные ремни.

– Ты первая, – сказал Кайл. – Все, что захочешь. Без ограничений.

– Я пас.

– Разве это не был приз за последний раунд? Ты должна быть первой. Получить удовольствие. Ты отказываешься от приза?

– Я хочу больше времени проводить наверху.

– Мы так не договаривались.

– Так и я не думала, что следующей будет она!

– Что ж, Келси, боюсь, у тебя нет выбора.

Келси вызывающе выпятила подбородок в манере, которая была слишком хорошо знакома Еве.

– Я нужна тебе.

– Знай свое место. – Кайл встал и подошел к шкуре. Он осторожно прикоснулся к ней, провел бледной рукой по грязной поверхности. Действие было нежным, почти чувственным. За исключением возбужденного блеска в его глазах. – Ты можешь присоединиться к своей матери на кровати. О, мне бы это даже понравилось! – Он улыбнулся. – Тебе это тоже может понравиться.

Келси сплюнула на пол.

– Пошел ты.

Голова Евы раскалывалась, во рту было мучительно сухо – слишком сухо, чтобы произносить слова. Она могла только наблюдать за этим странным противостоянием между сумасшедшим и ее дочерью так, как наблюдала бы за терпящим крушение самолетом, – одновременно зачарованно и подавленно.

Она подумала о своем пистолете, который бесполезно лежал в ее сумочке в машине Флоры. Если бы она могла заставить его развязать ее, возможно, она смогла бы выбраться отсюда. Ключи все еще были в машине. Она могла сбежать – со своей дочерью или без нее.

Келси встала с кровати, прошла через комнату и прислонилась к деревянному столу.

– Я отведу девочек наверх. Ты можешь делать свое дело.

– Но я бы хотел посмотреть на твою работу, – возразил Кайл. – Мне куда приятнее заниматься ими после того, как ты их разогреваешь.

– Ладно. Я воспользуюсь своим призом, просто ничего с ней не делая.

Лицо Кайла побагровело. Он помахал пистолетом.

– Сними с нее одежду.

– Нет.

– Ты разочаровываешь меня, Келси. Я думал, ты сама хочешь этого. После всего, что она сделала с тобой – лишила тебя наследства, выслеживала тебя, – я подумал, что тебе понравится провести с ней немного времени.

Глаза Евы расширились. Келси доверилась этому монстру?

Она наблюдала за лицом Келси в поисках признаков раскаяния, стыда… Но видела только вызывающе выпяченный подбородок, ясные и умные глаза, такие же холодные, как у него. «Ты должна заслужить его, мама».

Кайл двинулся к Келси, держа пистолет наготове. Понизив голос, он почти умоляюще сказал:

– Ну же! Сними с нее одежду. Только это.

– Тогда я отведу девочек наверх?

– Ты же знаешь, я не могу этого допустить.

Было ли это одним из трюков Келси? Убедить его позволить ей побродить наверху, чтобы у нее появилась возможность сбежать. Вернется ли она за Евой? Но, очевидно, Кайл ей не настолько доверял.

Ева попыталась отвлечься от дискомфорта, страха, тумана в голове и сухости во рту. Итак, она потянула за ниточки. Она позволила заманить себя в ловушку… Да, в этот самый момент она отчетливо поняла, что, если дать Келси шанс, та сбежит, бросив ее.

Ева сказала:

– Келси, развяжи меня. Я верну тебя в завещание. Ты сможешь вернуться домой, без вопросов.

Кайл возразил:

– Никто не вернется домой.

Келси перевела взгляд с него на близнецов, потом на свою мать. Глубоко вздохнула.

– Давай я отпущу ее, Кайл.

– Не смей, мать твою, двигаться! Я пристрелю ее, Келси! И тогда в этих наручниках снова окажешься ты.

Тихо, спокойно Келси произнесла:

– Ты же понимаешь: мне на самом деле все равно, застрелишь ты ее или нет. И уж тем более ты не сможешь пристрелить обеих. К тому времени, как ты убьешь мою мать, я уже преодолею ступеньки и сбегу. Или даже запру тебя здесь.

Келси кивнула в сторону выхода. Она была в шаге от него, Кайл – на другом конце комнаты.

Саммерс улыбнулся, и в эту секунду Ева поняла, что они оба получали удовольствие от той маленькой сценки, которую разыгрывали. Ее дочь встретила такого же психа, как она сама, – вот уж действительно больная, извращенная пара!

И жизнь Евы зависела от этих двоих.

– И чего же ты хочешь? – наконец спросил Кайл. Он смотрел на своих дочерей, разговаривая с Келси и направляя пистолет на Еву.

– Я раздену ее, хорошо. Потом позволю тебе делать с ней все, что заблагорассудится. Но никаких необратимых повреждений! После этого ты ее отпустишь. В обмен на свою жизнь она возвращает меня в завещание, а в остальном оставляет меня, черт возьми, в покое – и никому ничего не говорит, иначе мы выследим ее.

– А ты?

– Я останусь, но больше никакого подвала. Я хочу равных прав.

– Я уже несколько недель отрицаю твое присутствие в Нихле. Я не могу сейчас признать тебя публично!

– В таком случае я пока останусь здесь, в этом доме, за закрытыми дверями. Будем работать вместе. – Она наклонила голову и сладким голоском произнесла: – Я нужна тебе!

Его внимание переключилось на дочерей.

– Мне действительно нужен кто-то, кто позаботился бы о девочках.

– Я могу этим заняться, ты же знаешь, что могу.

Ева наблюдала за ним, пока он обдумывал варианты. Она видела бездонную дыру разврата, голода и тьмы, но именно голод двигал им. Похоть затуманила его разум, и Келси собиралась воспользоваться этим. Келси знала, как контролировать свои порывы, как набраться терпения, устроить ловушку и дождаться подходящего момента. Она занималась этим всю свою жизнь.

Кайл кивнул.

– Пойдет.

Келси вернулась к койке. Она начала расстегивать блузку своей матери. Ева закрыла глаза, проглатывая унижение, усмиряя гнев. Выход был – вот этот. Единственный выход. Когда она снова открыла глаза, Кайл смотрел на них – казался загипнотизированным происходящим, его глаза были прикрыты тяжелыми веками. Малыши в полусне свернулись рядом калачиком. Слава богу, они не станут свидетелями того, что должно было произойти.

– Я сделаю то, что вы оба хотите, – шепнула Ева. – Если ты меня отпустишь, я никогда не скажу ни слова об этом. Ты вернешься в завещание. Я даже переведу деньги – столько, сколько вы оба захотите.

Ева почувствовала, как пальцы дочери