— Я же сказал… — начало было я, но Рада зыркнула на меня своими голубыми глазищами так, что я сразу вспомнил — она не просто пятнадцатилетняя девчонка. И вообще не просто человек.

— Прятаться я не собираюсь! — сдвинув брови, прошептала она. — Наш дом — наша крепость. Так папенька говорит. Отвлеки их, я сбегаю за тигрёнком…

Я не успел даже возразить — девчонка шустро, как ящерка, нырнула в кусты, только и поминай, как звали. И какой ещё тигрёнок-то?

Впрочем, так даже лучше. Встречу-ка незваных гостей сам.

Те, кажется, немного заплутали в местном живом лабиринте. Это было немудрено даже днём — сад был настолько запущен, что большая часть тропинок в нём стала непроходимой — нестриженые кусты так разрослись, что смыкались между собой. Даже сами плиты, которыми были вымощены дорожки, сейчас сложно было разглядеть за слоем опавшей листвы.

Кто-то из чужаков, кажется, психанул и пытался ломиться через кусты напролом — трещали ветки, слышались приглушённые ругательства.

Ах вы, паскудники. Кусты в моём саду ломать⁈

Эта вспышка праведного мещанского гнева меня самого изрядно повеселила. Надо же, без году неделя, как тут хозяин, а как уже душа-то начала болеть за имущество.

Перехватил я их у правого крыла особняка, возле небольшой каменной беседки с куполообразной крышей. Кажется, такие называются газебо — просто несколько колонн, поддерживающих крышу, и невысокие перила по контуру. Внутри — голая вымощенная шестиугольной плиткой площадка, уже частично поросшая травой.

Их было четверо, и главного я узнал с первого взгляда. Да и сложно не узнать эту огромную грузную тушу с покатыми плечами и бритой, кажущейся непропорционально маленькой башкой.

Жбан. Ну, этого следовало ожидать. Было бы даже странно, если бы этот амбал просто так отвязался.

— Заблудились, детишки? — окликнул я, выбираясь на лужайку к беседке. — Показать, где выход?

Шпана, встрепенувшись, как по команде развернулась в мою сторону. Кроме Жбана, никого знакомых. И держатся не очень-то уверено — заметно, что нервничают.

Главарь, увидев меня, зловеще оскалился. Морда у него, и так-то не особо симпатичная, после вчерашнего была заплывшая, сплошь в синяках и ссадинах.

— А, вот и ты… — прорычал он. — На ловца и зверь бежит.

— Ну, это ты зря. Здесь тебе ловить точно нечего.

— Ты мне должен, щенок! — без прелюдий выдал он. — Ты у меня куш из-под носа увёл. Так что верни то, что выиграл вчера на боях — и, так уж и быть, живи.

— Как ты великодушен, — усмехнулся я.

— Угу. Я сегодня добрый. А если еще четвертной накинешь сверху, то я тебя даже бить не буду.

Я лишь рассмеялся ему в лицо. Болтай, болтай. Мне тоже надо немного потянуть время.

Разглядывая непрошенных гостей, я демонстративно закатывал рукава рубашки. Хорошо хоть переодеться успел после института — новенькую студенческую форму испортить не хотелось бы. Параллельно намётанным глазом оценивал степень опасности.

Ну, что мы тут имеем… Эти трое так, статисты. А вот здоровяк опасен. И я, как назло, без Аспекта Зверя. Один на один, и не будь Жбан Одарённым — может, и пободался бы. Размеры его меня не особо пугали. Как говорится, чем больше шкаф — тем громче он падает.

Что ж, самое время применить главный трюк Пересмешника — бить противника его же оружием.

Я перехватил Дар у Жбана и на скорую руку приспособил его для себя. Примитивность его мне сейчас была даже на руку.

Основное оружие громилы — это формирующиеся в кулаках сгустки эдры, усиливающие его удары. Аспект… Хм, тоже какой-то очень простой. Даже не знаю, как и назвать-то… Тяжесть? Усиление? Укрепление? Концентрация?

Кажется, у этого Дара вообще нет ярко выраженной направленности — просто сырая эдра, формирующая что-то вроде силовых полей, при этом тяжёлых и осязаемых. У меня будто бы в каждой руке появилось по кастету — эдра обволакивала кулаки, одновременно защищая их и напитывая тугой вибрирующей силой.

Только вот базовая мощность самого Дара — то есть количество эдры, которым я мог оперировать — у меня была в разы больше, чем у Жбана. Я-то всё-таки полноценный нефилим, к тому поглотивший часть эдры у двух других. Так что мои силовые кастеты получились гораздо более плотными, чем у Жбана. Мне даже показалось, что их стало видно невооружённым взглядом — воздух вокруг моих рук задрожал мелким маревом.

Все эти приготовления не заняли и десяти секунд — дольше их описывать. Пока я колдовал с эдрой, его дружки угрожающе двигались на меня, явно намереваясь взять в клещи. Сам толстяк пока не двигался с места, небрежно опираясь на одну из колонн.

— Да ты, видно, даже тупее, чем выглядишь, Жбан, — ответил я, двинувшись ему навстречу. — Тебе вчерашнего не хватило? Ещё раз по морде настучать?

— В этот раз тебе дед не поможет, — прорычал амбал, крепко ударяя кулаком в каменную колонну. Звук был такой, будто ударили молотом, посыпалась мелкая крошка. — И вообще никто не поможет. Парни, окружайте! Не дайте ему сбежать!

Подручные Жбана, достав из-за спин дубинки и ножи, обходили меня по сторонам, отсекая единственный путь к отступлению. Если бы я решил драпать, то пришлось бы ломиться напрямик через кусты, и не факт, что это удалось бы — заросли были плотные и колючие, не протиснешься.

Впрочем, бежать я и не собирался. Вместо этого, рявкнув для устрашения, сам бросился на Жбана.

Тот, кажется, немного ошалел от такой наглости, поэтому первые его удары, которыми он меня встретил, получились какими-то неубедительными. Я легко блокировал оба предплечьями, отводя в сторону. Сейчас, когда я перенял у жирдяя его Дар, его тайное оружие на меня не действует. А без подпитки эдрой удары у него оказались совсем не такими страшными.

А всё почему? Нельзя полагаться на одну эдру, здоровяк. Общую физическую подготовку тоже никто не отменял. А у тебя, похоже, мускулов под этим слоем сала негусто.

Он ударил ещё раза два-три — опять-таки без затей, размашисто, так что я легко увернулся. В ответ я провел быструю двоечку в корпус, от которой слой жира на пузе Жбана заходил ходуном, как всколыхнувшееся желе. Амбал охнул, сгибаясь, и я, рванув вперед, выстрелил ему правым прямым в голову…

И только в самый последний миг передумал, отведя удар чуть в сторону.

Кулак мой пролетел мимо его щеки и мазнул костяшками по краю каменной колонны, с грохотом вышибая из неё