виду серийного убийцу, уничтожающего людей, причастных к расстрелу шахтеров в Тирне. Еще под этим псевдонимом работал человек выполнявший для Синдиката, после чего ограбил банк на Санта Флер, украв принадлежащий Синдикату груз золота. Он же причастен к истории с Беном Фостером и теми бумагами, которые у вас выкупил Блайтон.

— Ясно… — Киллрой внимательно посмотрел на Вуковича, — То есть вы думаете что «Кунла» — это псевдоним?

— Я думаю, что это что-то среднее между званием и именем под которым действует несколько убийц, возможно родственников или членов клана.

— Интересная версия, Инспектор… Но неверная.

— В таком случае я с удовольствием выслушаю правильную. Если это не секрет, конечно.

— Нет, совсем нет… — усмехнулся Киллрой, — Просто вы мне не поверите.

— Ну почему же. Как говорил персонаж одного из моих любимейших произведений: «Отбросьте все невозможное, и то что останется и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».

— Вы верите в сказки, Инспектор?

— Не особо, если честно.

— А я верю… В детстве мама рассказывала мне о мире сидов, который располагался в холмах, и о живущих в нем племенах. Она называла их «Туаха де Дананн» — Племя богини Дану. Когда на Эрин пришли люди они при помощи магии разделили его надвое и с тех пор существуют две страны: земная и невидимая страна Племён богини Дану, недоступная людям…

— Красивая легенда…

— Вы думаете что это легенда? А что если я скажу вам что это чистейшая правда?

— Вы правы — я вам не поверю.

— Придется, если вы хотите и дальше гоняться за Кунлой.

— Вы хотите сказать, что он из этого самого племени богини Дану?

— Да. Думаете я морочу вам голову?

— Отнюдь. Наоборот — звучит предельно логично. К примеру, в Кумане существует сообщество убийц, называющих себя «ассасинами». Они убедили местное население в том, что у них есть мистические способности. Почему бы их коллегам с Эрина не поступить так же?

— То есть, вы думаете, что голову морочат мне? — Киллрой снова усмехнулся, — Ваше право. Я вас предупредил.

— Больше похоже на рекомендацию прекратить погоню. Ведь какой смысл гоняться за волшебным созданием?

— Ну… Говорят что если поймать Лепрекона, то он покажет где спрятано золото…

— То есть поймать его можно? Отлично! Большего мне и не требуется.

— Поймать его можно. Но что вы будете делать, когда он окажется у вас в руках?

— Для этого есть суд и пенитенциарная система. Моя задача — изобличить преступника.

— Он не преступник. Он — такой же как и мы.

— Вы не считаете себя преступниками?

— Нет. Это для вас мы бандиты. Потому, что не соблюдаем ваши законы, не сотрудничаем с вашими властями и не принимаем ваш образ жизни. Но мы — не члены преступного сообщества. Нас ведет не жажда наживы, а желание видеть Эрин свободным. Мы солдаты, живущие по законам войны и придерживающиеся своих идеалов и принципов.

— На войне нет принципов и идеалов.

— Для нас есть.

— И какие же?

— Например мы не трогаем невиновных и тех, кто исполняет свой долг.

— Играете в благородство… — презрительно бросил слушавший всё это Деккер.

Киллрой, чьи глаза стали как два ружейных дула, повернулся в его сторону, и просто взглядом заставил слегка побледневшего Деккера отступить назад.

— Это не игра, Детектив, это те вещи, за которые мы живем и умираем. Вы можете их не разделять, но должны уважать. Либо сами, либо я вас заставлю…

— Спокойно, мистер Флинн… — Вукович попытался снова переключить его внимание на себя, — Я уверен, что Персиваль не хотел сказать ничего такого… Просто как тогда быть с теми полицейскими, которых вы убили? Они же исполняли свой долг?

— Я убил? У вас есть свидетели?

— Прошу прощения: вам приписывают их убийство… — поправился Вукович.

— Я вам так скажу, Инспектор: представьте себе что я сейчас предложу вам сотрудничество. За деньги. И вы согласитесь. Просто представьте. А потом, кто-то из моих врагов вам предложит больше, чтобы вы начали работать против меня. И вы тоже согласитесь. И я об этом узнаю…

— То убьете меня за предательство, а не за исполнение долга. Я вас понял…

— То есть, если мы — «хорошие», то вы не можете нас убить? — внезапно подал голос Клайд, до сих пор молча стоявший за спинами Деккера и Томпсона.

— Верно… — Киллрой с интересом посмотрел на него, — Только не надо этим злоупотреблять. Я знаю массу способов как избавится от человека кроме убийства. И практически все неприятные.

— Плевать… У меня чертовски болит рука… На меня упала охренительная бетонная плита… И вообще у меня день сегодня не задался, так что я могу быть резковат…

— Да я как-нибудь переживу.

— Надеюсь… Так вот: когда вы признавались что обрушили, из самых, разумеется, лучших побуждений, здание нам на голову, вы упомянули «других» которые предлагали свои варианты… Пропала моя невеста. Я думаю что она в руках у тех кто заманил нас сюда. Считайте, что я поверил в то, что вы не обычные головорезы и стараетесь не впутывать в свои дела посторонних. Значит это ваши дружки. Блайтон этот или кто-то еще.

— Возможно. Они говорили о «запасном варианте». И они не мои друзья.

— Плевать. Что еще они говорили?

— Ну, со мной они не откровенничали, как вы понимаете. Однако…

Флинн с хитрым прищуром покосился на Вуковича.

— Лучше я скину карты Инспектору: очень хочется посмотреть его в деле… Итак: люди, которые прибыли с Блайтоном, не из местных. Судя по говору — провинциалы. Но вооружены неплохо: винтовки, револьверы, ружья. На грузовиках была грязь. Брызги жидкой грязи. У некоторых такая же грязь была на ногах. Грузовики — пятитонные «Диспетч». Обычные, не армейские… Командовал ими какой-то местный вариант Боба Лонгхорна с парой «Писмейкеров» на поясе и платком на морде… В принципе, все что сейчас с ходу могу вспомнить.

Вукович, который достал блокнот и тщательно зафиксировал все сказанное, задумчиво покрутил карандаш в пальцах… Клайд и остальные смотрели на него выжидающе…

— Прошу прощения, но мне бы сейчас кофе… Мозг разогнать…

Люди Киллроя переглянулись, потом один из них достал из своей сумки флягу, завернутую в обрывок шерстяной рубахи.

— Он, того… Остыл…

Мотнув головой в знак того, что это не принципиально, Вукович приложился к фляге, удивленно посмотрел на её хозяина потом сделал еще глоток.

— Отменный, кстати, кофе. Настоящий… Контрабандный?

— Само собой… В магазинах он нам не по карману…

— Да, сам такой беру — грешен… Ну — что же — начнем… Томпсон! Вы знаете Блайтона лучше нас. Он мог сам завербовать подобную публику?

— Теоретически? Запросто. Он сам