Она написала приписку большими буквами в верхней части первой страницы: “Пожалуйста, уничтожь это письмо сразу после прочтения!” Но Николаи этого не сделал.

Было ли это правдой? Было ли это наполовину правдой? Было ли это правдой только по отношению к данному наблюдателю? Единственное доказательство метаний Эйнштейна между матерью и дочерью, которое у нас есть, – это письмо. Никто другой – ни тогда, ни в более поздних воспоминаниях – не упоминал об эту проблеме. Письмо было написано пылкой и влюбленной молодой женщиной и адресовано отпетому бабнику, чьего внимания она искала. Возможно, это была просто ее фантазия или уловка, призванная спровоцировать ревность Николаи. Глубинная сущность многих тайн природы, особенно человеческой природы, если такое понятие вообще существует, может быть непознаваемой.

Но факты говорят о том, что в июне 1919 года Эйнштейн женился на Эльзе, а Ильза навсегда осталась близким им обоим человеком.

Семейные отношения Эйнштейна, казалось, налаживались на всех фронтах. Уже в следующем месяце он отправился в Цюрих, чтобы увидеть своих мальчиков, и остался с Гансом Альбертом в квартире первой жены, пока ее там не было. Эльза казалась обеспокоенной такой организацией встреч, но он успокоил ее, написав как минимум два письма, в которых уверял ее, что Марич почти никогда не было рядом. “Разбить лагерь в логове львицы оказалось очень полезным, – пишет он в одном письме, – и нет никакого риска, что произойдет какой-нибудь инцидент”. Они с Гансом Альбертом вместе ходили под парусом, музицировали и собирали модель самолета. “Мальчик доставляет мне неописуемую радость, – писал он Эльзе. – Он очень старательный и настойчивый во всем, что он делает. Он также очень мило играет на пианино”60.

Его отношения с его первой семьей были теперь такими спокойными, что во время его приезда в очередной раз в Цюрих, в июле 1919 года, он подумал, что, может быть, стоит переехать сюда с Эльзой и ее дочерьми. Это совершенно не устраивало Эльзу, которая очень определенно это дала ему понять. Эйнштейн отступил. “Хорошо, мы останемся в Берлине, все в порядке, – уверил он ее. – Успокойся и ничего не бойся!”61

Новый брак Эйнштейна был не похож на первый. Он не был романтическим или страстным. С самого начала у него и Эльзы были отдельные спальни в противоположных концах их обширной берлинской квартиры. Не был он и интеллектуальным. Понимание теории относительности, сказала она позже, “не является необходимым условием для моего счастья”62.

С другой стороны, она была талантлива в практических делах, с которыми часто не мог справиться ее муж. Она хорошо говорила по-французски и по-английски, что позволило ей быть его переводчиком, а также организатором всех его путешествий. “У меня нет других талантов в любых делах, кроме, возможно, таланта жены и матери, – говорила она. – Мой интерес к математике ограничивается главным образом домашними счетами”63.

Это замечание отражает ее скромность и постоянную неуверенность, хотя она себя недооценивала. Это было непростой задачей – играть роль и жены, и матери для Эйнштейна, которому требовалась и та и другая, не говоря уже об управлении финансами и общей логистике. Она делала это исходя из здравого смысла и с неизменной теплотой. Несмотря на то что Эльза то и дело поддавалась некоторым искушениям, которые пришли вместе с изменением их социального статуса, она, как правило, демонстрировала сдержанность и самоиронию и таким образом побуждала окружающих считать, что и ее муж тоже обладает этими чертами.

Их брак был, по сути, совместным взаимовыгодным сожительством и в основном отвечал потребностям и желаниям обоих партнеров. Эльза была деятельной и живой женщиной, которая очень хотела служить мужу и опекать его. Она любила его славу и (в отличие от него) не пыталась это скрывать. Она также высоко ценила социальное положение, которое он ей обеспечил, даже когда она должна была весело отгонять журналистов и всех тех, кто желал вторгнуться в частную жизнь ее мужа.

Ему так же нравилось, что о нем заботились, как ей – заботиться о нем. Она указывала ему, когда есть и куда идти. Она собирала его чемоданы и выдавала ему карманные деньги. На публике она вела себя по отношению к нему почтительно и называла “профессор” или даже просто “Эйнштейн”.

Это позволяло ему проводить часы в полусонном состоянии, размышляя больше о космосе, чем об окружающем его бренном мире. Это наполняло ее радостью и удовлетворением. Однажды она сказала: “Господь вложил в него столько всего красивого, и я считаю его замечательным, хотя жить рядом с ним трудно, и для этого требуется много сил”64.

Когда у Эйнштейна наступал период интенсивной работы, что бывало часто, Эльза, как отмечал один из родственников, “понимала, что необходимо убрать все, что могло его растревожить”. Она готовила его любимые блюда – суп из чечевицы и сосиски, звала его спуститься вниз из своего кабинета, а затем оставляла в одиночестве, и он механически поглощал еду. Но, когда он начинал ворчать или протестовать, она напоминала ему, как для него важно поесть вовремя. “У человечества впереди столетия, чтобы разобраться во всем, – говорила она, – но твой желудок не может так долго ждать”65.

По устремленному вдаль взгляду она узнавала, когда он, как она это называла, “погружен в проблему”, и тогда ему нельзя было мешать. Он ходил взад и вперед в своем кабинете, и она посылала еду ему наверх. Когда его напряженные занятия заканчивались, он спускался к общему столу и ел со всеми, а иногда просил Эльзу и ее дочерей взять его на прогулку. Они всегда соглашались, но никогда не предлагали этого сами. “Он сам должен попросить, – писала газета после интервью с Эльзой, – и, когда он просит их взять его с собой на прогулку, они понимают, что его мозг освободился от работы”66.

Дочь Эльзы Ильза в конечном итоге выйдет замуж за Рудольфа Кайзера, редактора главного литературного журнала в Германии, и они создадут дом, наполненный искусством и людьми искусства – художниками и писателями. Марго, которая любила лепить, была настолько застенчива, что иногда пряталась под столом, когда приходили гости ее отчима. Она продолжала жить в доме с родителями даже после того, как вышла замуж в 1930 году за русского по имени Дмитрий Марьянов. Оба зятя в конечном итоге напишут цветистые, но малоинтересные книги о семье Эйнштейна.

Но в то время Эйнштейн, Эльза и две ее дочери жили вместе в просторной квартире с мрачной мебелью недалеко от центра Берлина. Обои в комнатах были темно-зеленого цвета, на столах – белые льняные скатерти с кружевами. “Чувствовалось, что Эйнштейн всегда останется чужим в этом доме, – писал его друг и коллега Филипп Франк, – богемным гостем в буржуазном доме”.

Нарушив все строительные нормы и правила, они перестроили три мансардных комнаты и превратили их в чердачный кабинет с большим новым окном. В нем иногда было пыльно, никогда не прибрано, и бумаги сваливали в кучи под портретами, с которых ласково глядели Ньютон, Максвелл и Фарадей. Там Эйнштейн работал, сидя в старом кресле и положив блокнот на колени. Иногда он вставал и ходил, потом садился и строчил уравнения, с помощью которых, как он надеялся, он сможет обобщить свою теорию относительности и объяснить строение космоса67.