Мобильный телефон Мариуса.

Он был на яхте, на "Либель". Внизу в каюте, на полочке. Инга оставила его лежать там, в тот ужасный день, когда бушевал мистраль, а Мариус был вне себя и наконец упал за борт. Видимо, впоследствии он забрал его с яхты и принес сюда. Может быть, провел на судне одну-другую ночь… И нашел там еще и бутылки с водой. Уж если ему нечего было поесть, он мог хотя бы попить…

Но, боже мой, кто же мог позвонить Мариусу?

Хотя в принципе это и не важно. Плохо то, что звонок мог заманить его вниз.

Женщина со страхом прислушалась к звукам наверху. На протяжении всего времени она слышала шаги своего мужа. А теперь он, казалось, остановился.

Мобильный телефон тоже замолк. Но спустя полминуты зазвонил снова.

Инга услышала, как Мариус спускается по лестнице. Она затаила дыхание.

— Алло? — произнес ее муж, а затем еще два раза повторил: — Алло? Алло?

Больше он не произнес ни слова — видимо, незнакомый абонент положил трубку, не ответив.

"Пожалуйста, не заходи сейчас сюда. Пожалуйста, иди снова наверх!"

Мариус что-то пробурчал себе под нос и в нерешительности немного постоял в коридоре. Но потом Инга услышала его шаги на лестнице. Он снова исчез наверху.

Все это время его жена не дышала — она заметила это только сейчас. И сделала глубокий вдох.

И в этот момент она услышала, как ее муж повернул назад. Он спускался по лестнице. Ему, видимо, что-то пришло на ум.

"Это конец", — подумала женщина.

4

— И они вообще ничего не собираются предпринять, чтобы защитить тебя? — недоверчиво спросил Берт.

Он только что пришел с работы, переоделся и теперь сидел в шортах и рубашке с коротким рукавом на веранде. Половина восьмого вечера, но было все еще очень жарко. Ртуть в термометре рядом с входной дверью почти дошла до отметки в тридцать градусов.

— Да что они могут предпринять? — спросила Клара в ответ. Она положила Мари в кроватку и вышла к мужу с двумя бутылками пива и двумя стаканами.

Берт с наслаждением вздохнул.

— Это как раз то, что надо… Боже, какое же жаркое лето!

— Когда лето дождливое, тебе это тоже не нравится, — сказала его жена.

— Да я ведь вовсе не жаловался! Но слушай, а ты этому Кронбергу…

— Кронборгу.

— Кронборгу. Ты не сказала ему, что желаешь защиты полиции?

— Но, Берт, у них ведь даже нет столько сотрудников. Я еще по своей работе это знаю. Мне приходилось иметь дело с таким количеством людей, которым нужна была защита… но на это не было средств.

— А для чего мы платим налоги?

Берт с возмущением посмотрел на жену. Он был хорошим мужем, как считала Клара, но порой раздражал ее своими разговорами. Уровень застольных бесед, как она думала время от времени. Ее мать перед свадьбой сказала, что Берт простоват для нее. Но маме хорошо говорить. Клара была уже немолода, а найдется ли еще другой…

— В последнее время письма не приходили, — слабо произнесла она.

— Но Кронборг считает, что ты находишься под угрозой?

— Да.

— Я действительно хотел бы хоть немного понять, в чем, собственно, заключалась твоя вина! — продолжал горячиться Берт. — Ты выполняла приказ своего руководства. Как иначе ты должна была поступить? Уж если кто-то в ответе, так это они!

— Скажи это убийце! — огрызнулась Клара. Она почувствовала, что у нее разболелась голова. Берту, как это часто бывало, хотелось упорядочить мир по своему усмотрению и согласно своим правилам. И, как это часто бывает, миру не было до этого никакого дела.

Кронборг до самого конца продолжал относиться к Кларе с пониманием и не нападал на нее. Со временем у нее появлялось ощущение, что в его молчании было больше осуждения, чем он высказывал словами.

— Что Мариус вам рассказывал? — спросил он.

Кларе потребовалось какое-то время, чтобы ответить ему, потому что на глаза у нее по-прежнему набегали слезы. Никогда она не забудет тот холодный предвесенний день, в который она в очередной раз навестила семью Леновски. Появлялись первые подснежники, но в остальном все оставалось еще по-зимнему холодным и безотрадным. Фред Леновски был любезен и обходителен, много говорил и умело подбирал красивые слова, но у Клары было такое ощущение, что по существу она ничего не услышала. Мариус был еще в школе — послеобеденные занятия спортом. Леновски показал ей табель успеваемости мальчика за полугодие. Тот, как всегда, был отличным. И как всегда, она попыталась успокоить себя этим.

Мариус встретился ей, когда она уже покинула участок Леновски. Дорога была почти полностью заставлена машинами, когда она приехала, и ей пришлось немного пройти пешком до своего автомобиля. А Мариус шел от автобусной остановки. Кларе бросилась в глаза его тяжелая походка и немного сгорбленная спина. Он съежился. Может быть, ему было холодно… Все-таки он был худым как спичка. Слишком худым даже для десятилетнего мальчика. И ужасно бледным. "Но все мы бледны в это время года", — подумала женщина.

— Привет, Мариус, — сказала она подчеркнуто бодро, — у тебя были занятия спортом, как я слышала. Было, наверное, очень тяжело? Ты с трудом двигаешься…

Мальчик посмотрел на нее. У него были броские, красивые зеленые глаза. Очень грустные.

— Я повредил ногу, — сказал он.

— Мне очень жаль. Сильно?

Мариус пожал плечами.

— Я видела твой табель, — продолжила Клара. Ей казалось, что ей нужно было обменяться с ним парой слов, хотя она с удовольствием прошла бы дальше. Все-таки женщина почувствовала облегчение, когда не застала его у приемных родителей. Он всегда вызывал у нее неуютное ощущение. — У тебя действительно фантастические оценки! Поздравляю!

— Спасибо, — промямлил ребенок.

Он огляделся по сторонам, выглядя при этом затравленным. Дом Леновски находился за поворотом улицы. Его не было видно, и у Клары сложилось такое ощущение, что Мариус хотел убедиться, что их вдвоем не было видно из окон.

— Вы должны мне помочь, — сказал он, — я не могу там оставаться.

Клара страшно испугалась. Не столько из-за самих слов, которые ее, в принципе, не удивили. А из-за того, что он их произнес. Он перешагнул границу. Еще один шаг — и она больше не сможет сгладить ситуацию.

— Но, Мариус, — сказала женщина и сама удивилась тому, какой отстраненной она могла быть. — Что такое ты говоришь? Ведь тебе так хорошо у Леновски! Они действительно тебя любят и все делают для тебя.

— Я всегда сильно хочу кушать, — сказал мальчик.

— Потому что ты очень плохой едок. Фред Леновски очень обеспокоен этим. Ты даже не прикасаешься к большинству из того, что они тебе предлагают!