попыталась ударить его, но это было все равно, что бороться с медведем. Он схватил меня и притянул к себе.

— Убирайся!

— Я люблю тебя, — сказал он.

Я перестала сопротивляться.

— Куда бы, черт возьми, я пошел без тебя, Кейт? Куда бы я ни пошел, ты была бы в моих мыслях. Я бы скучал по тебе каждое мгновение своей жизни.

— Я бы тоже скучала по тебе.

Он прижал меня к себе, его серые глаза смеялись.

— Я кое-что тебе принес.

Он вытащил сложенный лист линованной бумаги и держал его передо мной.

Новый план

1. Получить потрясающие космические силы.

2. Сбросить ядерную бомбу на отца.

3. Отойти от дел, связанных с земельными притязаниями.

Ниже своей рукой он добавил несколько строк.

4. Выйти замуж и обзавестись семейством.

5. Завести детей. Надеюсь, не испортить их слишком сильно.

6. Жить жизнью, которой можно гордиться.

Он прижал меня к себе.

Там не было ничего о Гильдии. Ничего о власти или богатстве. Были только он и я.

— Меня достаточно? — спросила я.

— Всегда, — сказал он. — Давай, детка, пойдем домой. Уже поздно.

— Нам обязательно идти домой прямо сейчас?

Его хватка на мне ослабла.

— Нет, не обязательно. Здесь есть кровать, и нет детей, так что, если мы останемся, я не могу гарантировать твою безопасность.

Я посмотрела на него.

— Как ты думаешь, в какой опасности я нахожусь?

Маленькие золотистые искорки вспыхнули в его серых глазах.

— Ты и понятия не имеешь.

— Мы вместе уже два года. Кажется, у меня есть кое-какая идея.

Он наклонился ко мне и поцеловал, его губы запечатали мои. Это было больше, чем поцелуй. Это было похоже на обещание, и я поцеловала его в ответ, давая свои собственные обещания. Его объятия усилились. Его руки обхватили меня. Поцелуй прервался. Я открыла глаза и увидела его, сосредоточенного на мне и разгоряченного изнутри чем-то диким.

Я перевернулась на колени на кровати и целовала его, снова и снова, пробуя его на вкус, его язык, его губы, мои руки скользили по его твердым плечам, его мышцы напрягались под моими пальцами.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Он зарылся лицом в мою шею. Его язык обжег мою кожу. Он знал, куда целовать, в чувствительное местечко прямо под моим ухом. От этого у меня по спине пробежали восхитительные мурашки.

— Еще…

Он снова поцеловал меня туда. Его зубы прикусили кожу, легкий укол боли вызвал у меня шокирующую вспышку удовольствия. Я ахнула. Он притянул меня к себе, как собственник, полностью уверенный, что я позволю ему. Его рука скользнула вверх по моей спине, под футболку. Я потянулась от чистого удовольствия. Он расстегнул лифчик, откинул меня назад, а затем оказался сверху, глядя на меня с расстояния трех дюймов.

— Моя.

— Всегда.

Он начал стягивать мою футболку через голову. Я попыталась вывернуться, но он поймал ее на полпути к моим рукам, туго натянув ткань. Я не могла пошевелить руками. Его рот накрыл мой. Он поцеловал меня, голодный, такой голодный. Меня охватил жар. Я так сильно хотела его. Мне нужно было, чтобы он любил меня. Он продолжал целовать меня, его щетина царапала мою шею, его рука ласкала мою грудь, мой бок, подтягивая меня к себе. Его язык дразнил мой сосок, исторгая из меня стон. Мир сжался перед ним. Я хотела, чтобы он был у меня между ног.

Он отпустил меня, и я обхватила его руками и оттолкнула в сторону. Он перекатился на спину, и я приземлилась на него сверху. Я отбросила лифчик в сторону и сняла с него рубашку. Мой Кэрран… Как я вообще оказалась с ним? То, как он смотрел на меня, вызывало у меня желание раздеться догола и станцевать только для того, чтобы он набросился.

— Твой ход, — сказал он хриплым голосом.

Я поцеловала его в губы, двинулась вниз и поцеловала грудь, поглаживая его, скользя рукой ниже, по выпуклостям его пресса, вниз, к твердой длине в джинсах. Он резко вздохнул. Я расстегнула их и заскользила пальцами вверх и вниз по члену. Он застонал, напрягаясь, пытаясь остаться на месте.

Еще немного, и это стало бы пыткой для нас обоих.

Я спрыгнула с него и стянула джинсы. Когда я закончила, он схватил меня, уже обнаженную и готовую к нему. Его рука утонула в моих волосах. Его тело заключило меня в клетку. Я обхватила его ногами. У меня не осталось терпения. Он сбросил мои ноги с себя и соскользнул вниз. Его рот накрыл меня, его язык оказался в идеальном месте. Каждое облизывание, каждое прикосновение вызывали удовольствие в моем теле. Он продолжал двигаться, все быстрее и быстрее, настойчивый, влажный жар становился все горячее, пока меня не пронзила кульминация. Я закричала и забыла обо всем, пока волны блаженства сотрясали меня. Он был на мне, толкаясь, долго и сильно, весь сосредоточенный на мне, весь только мой. Мы занимались любовью, и когда наступил второй всплеск удовольствия, мы разделили его.

Он был прав насчет опасности, а я и понятия не имела.

***

МОИ ГЛАЗА РЕЗКО открылись. С улицы донесся шум, очень характерный звук когтей, скребущих по кирпичу за моим окном. Рядом со мной неподвижно лежал Кэрран с открытыми глазами. Моя голова лежала у него на груди, его правая рука обнимала меня.

Когтистая рука ухватилась за подоконник, и пушистое, худое существо приземлилось на него и сгорбилось, его лицо представляло собой кошмарную смесь человека и грызуна.

В прошлый раз вампир, на этот раз крыса-оборотень. Моя квартира как проходной двор.

Крыса-оборотень склонил голову.

— Бывшшший Царь Зверей. Бывшшший Консссшорт.

Я узнала этот голос. Я встречала его раньше, он был любимым агентом слежки Роберта.

— Привет, Джардин, — сказал Кэрран спокойным голосом.

— Отец бывшшшего Консссшорта уехал из шшшвоего дома. Когда он вернется, он найдет только пепел.

— Джим сжег базу моего отца?

Джардин кивнул.

— Ты можешшшь увидеть свечение на востоке.

Ох, Джим. Я понимала, почему он это сделал. Дали было больно. Она была его миром. Он хотел отомстить, Стая ожидала, что он отомстит, потому что именно так поступил бы сильный лидер оборотней, и поэтому он отомстил. Кэрран мог бы сделать то же самое.

— Я должен шшшказать вам, что приближается война. Опасное время. Друзья должны приссссшматривать друг за другом, если все хотят выжить.

— Мы тебя услышали, — сказал Кэрран.

Джардин кивнул и спрыгнул с подоконника в ночь.

— Роберт напуган, — сказала я.

Кэрран