русских и китайцев?

– Да, в краткосрочной перспективе гражданская война весьма вероятна. Но мы не считаем, что сверхдержавы примут в ней активное участие.

– Возможно, у вас нет местных агентов, которые точно могут информировать вас о происходящем?

– Могу вас заверить, что у нас есть тесные контакты с высокопоставленными чиновниками суданского правительства.

– Насколько тесные?

– Чрезвычайно тесные.

– И насколько высоко стоят эти чиновники?

– Чрезвычайно высоко.

– Так вот, у меня в автомобиле сидит гребаный президент Судана. Когда вы сможете найти более тесный и высокопоставленный контакт, то, возможно, произведете на меня впечатление.

Последовала долгая пауза.

– У нас на подходе важная сделка.

Джентри было наплевать.

– Да, поэтому мы можем дать китайцам мелкую оплеуху. Они это переживут, а мы тем более.

– Это не вам решать.

– На самом деле это мне решать. Президент у меня. Я намерен передать его живым в руки МУС. Я намерен поступить правильно. Жизнь множества людей в этой стране зависит от этого. Вы все правильно задумали: «Ночной сапфир» был идеальной операцией. Тем не менее она оказалась безнадежно проваленной, потому что суданская резидентура не может отличить дырку в земле от собственной жопы, но даже так мы были чертовски близки к успеху. Я собираюсь завершить операцию. Вы в Лэнгли должны понимать, что я поступаю правильно, и вам нужно передумать…

Спокойный, хотя и немного раздосадованный тон Дэнни моментально обернулся кислотным ядом:

– У меня нет времени выслушивать отповеди от такого ничтожества, как вы. Позвольте кое-что объяснить. Последние четыре года были приятной прогулкой для вас. Здесь были люди, испытывающие симпатию к Корту Джентри. Вы долго делали хорошую работу за небольшую благодарность и заслужили немалое уважение в отделе специальных операций. Когда на ваше имя был выпущен ордер о ликвидации без предупреждения, нашлись некоторые чиновники, которые спускали дело на тормозах на грани прямого неповиновения, и операция по вашему устранению пострадала из-за этого.

Но теперь, мистер Джентри, теперь в агентстве не осталось ни одного человека, который находился бы на вашей стороне. Я не только восстановлю ордер о ликвидации без предупреждения, но и сделаю его приоритетным. Больше не будет никакой вялой слежки «Эшелона», меморандумов между отделами и запросов в Интерпол. Это будет скоординированная работа групп поиска и уничтожения, специальных операций, разработки методов боевого вооружения и местных охотников за головами. Я лично распоряжусь о том, чтобы каждый действующий агент SAD был выдвинут против вас.

У вас не останется таких камней, чтобы спрятаться под ними, не будет заказчиков, достаточно глупых, чтобы связаться с вами, – только выжженная земля под ногами.

Зак собирается загнать вас в угол. Он остановит вас, и мы убьем вас. Вы можете жить и дышать еще какое-то время, мистер Джентри, но с этого момента ваша жизнь закончена!

Кармайкл замолчал, и Корт не стал отвечать ему. Он любил оставлять последнее слово за собой, но в данный момент казалось, что все последние слова были сказаны. Никакая остроумная ремарка не могла смягчить эффект обличительной проповеди Кармайкла. Этот человек угрожал только тем, что мог привести в действие.

После очень долгой паузы человек из Лэнгли произнес два слова. У Корта сложилось впечатление, что он тут же повесил трубку.

– Это все.

Глава 46

Вторник был первым днем возвращения Элен Уолш в ее крошечный кабинет в Гааге после отъезда в Судан пять недель назад. Ее руководители в офисе прокурора Международного уголовного суда предложили ей неделю отдыха после возвращения из Африки, но тридцатипятилетняя канадка потратила лишь один день на визит к дерматологу, чтобы тот посмотрел ее обгоревшее лицо, и к терапевту, который выписал ей лекарство от головных болей, которые она испытывала после взрыва грузовика по дороге в Дирру.

Когда она вышла из лифта и направилась к себе, коллеги были потрясены встречей. Слухи о ее злоключениях просочились наружу. Международные СМИ освещали нападение на конвой «Сперанца Интернационале» и убийство джанджавидами всемирно известного благотворителя Марио Бьянки и двоих его сотрудников. В сообщениях прессы не упоминалось о присутствии в конвое других западных людей, но Элен сама побеседовала с административным руководством в офисе прокурора, и ее история просочилась вниз, как вода сквозь трещины в полу. Помощники высших администраторов все рассказали своим друзьям и друзьям друзей, работавшим в здании. Ее солнечный ожог и грустное, отрешенное выражение лица придавали слухам достоверность, и Элен понимала, что скоро ей предстоит сделать электронную рассылку с благодарностью коллегам за их участие, и одновременно попросить их уважать ее личную жизнь и понять, что она еще не готова разговаривать о том, что видела в Дарфуре.

На компьютере перед ней лежали два неоконченных доклада. Один из них был о происшествии, где ей предстояло оформить в письменном виде свои воспоминания о русском самолете «Рособоронэкспорта» в Дарфуре и о людях на борту, включая имена, подтвержденные свидетельства и так далее. Пока что она лишь раскрыла официальную форму и ввела информацию о своем плане проникновения в Дарфур с фальшивыми документами. Даже эту часть ей было трудно написать. После ее прибытия в Хартум произошло столько разных событий, что тайные посещения офисов неправительственых гуманитарных организаций и поиски надежного пути в Дарфур казались чем-то зыбким и отдаленным.

Вторым документом был доклад об убийстве двух раненых и беспомощных бандитов неизвестным американцем, который прилетел в Эль-Фашир на русском самолете. Она почти закончила этот доклад, но была не уверена, сделала ли она это в попытке избавиться от мыслей о совершенной расправе, или ради того, чтобы направить документ по инстанциям и открыть официальное расследование против этого человека. Элен разрывалась между своими официальными обязательствами и своими чувствами к незнакомцу. Он помог ей и убедил ее, что не является воплощением зла, но она беспокоилась о том, что он балансирует на краю. Этого человека нужно было остановить, пока он не натворил еще больших бед.

И как следует воспринимать новости о похищении президента Судана во время ожесточенного боя с мятежниками на восточном побережье страны? Мог ли Шестой принимать какое-то участие в этом? По времени все совпадало, но Шестой не был похож на человека, способного управлять армией суданских повстанцев.

Он едва мог управлять собой.

Ее настольный телефон зазвонил.

– Элен, тебе звонит человек, который назвался «Шестым».

– Я поговорю с ним. – Короткая пауза. – Алло?

– Три дня закончились. Я думал, что к этому времени вы поймаете меня.

– Где вы?

Вместо ответа на ее вопрос, он сказал:

– Нам нужно поговорить.

– Эта… ситуация, которая сейчас происходит в Судане. Так мало информации… Я знаю, что был бой. Президент пропал. Это случилось именно тогда, когда вы и предсказывали, поэтому сначала