Укоризненный тон говачина заставил Макки замолчать. Он посмотрел в сторону овального окна и понял, что его побороли с изысканной непринужденностью. По спине пробежал холодок. Макки ощутил опасность. Золотистое тандалурское солнце уже было готово закатиться за горизонт. Синевато-зеленая линия горизонта была размыта многокилометровым поясом волосяных деревьев, тонкие сережки которых раскачивались на ветру. Макки снова посмотрел на Арича.

«Лучший способ ответить на такие вопросы».

Было очевидно, куда клонил Высший магистр. У экспериментаторов, конечно, есть способы наблюдения за ходом эксперимента. Они могут влиять на него, но у такого влияния есть свои границы. Население сопротивляется внешним влияниям? Сложность досадийской проблемы приводила Макки в уныние. Ох уж эти маневры говачинов!

«Лучший способ».

Арич прочистил свой дыхательный желудочек и снова заговорил:

– Понимая, что другие будут порицать нас, мы присвоили приоритет нашим испытуемым.

Дьявол по плоти! Какое чертовское значение эти проклятые говачины придают приоритетам! Конечно, все люди рождаются неравными и должны искать для себя место, соответствующее их уровню!

Макки понимал, что у него нет выбора: надо было с головой нырять в этот омут.

– Вы предполагали, что вас обвинят в наиболее циничном нарушении прав сознающих существ?

Арич с шумом выдохнул воздух, что у говачинов означало то же, что пожатие плечами у людей.

Макки позволил себе предупредительно улыбнуться.

– Я хочу напомнить Высшему магистру, что это он коснулся вопроса о приоритетах.

– Правда есть правда.

Макки резко тряхнул головой, не заботясь о том, насколько красноречив этот жест. Не мог же, на самом деле, Арич так низко оценивать умственные способности своего легума. Действительно, правда!

– Я скажу вам правду: в Конфедерации сознающих есть подходящие законы, и эти законы подписаны говачинами.

Еще произнося эти слова, Макки понимал, что Арич ждал от него именно их. Чему-то досадийский эксперимент научил и говачинов! Чему-то очень важному!

Арич помассировал разболевшуюся ногу и сказал:

– Хочу напомнить вам, легум, что мы населили Досади добровольцами.

– Их потомки не высказывали желания становиться добровольцами!

– Предки всегда делают выбор за своих потомков – к лучшему или к худшему. Права сознающих? Информированное согласие? Конфедерация была так занята нагромождением законов, создавая иллюзию права, что вы почти забыли о руководящем принципе приоритета; приоритет, первенство – это залог развития способностей. Народы, которым никогда не бросают вызов, не приспособлены к выживанию!

Несмотря на очевидную опасность, Макки понимал, что должен настаивать на ответе на свой вопрос о преимуществах.

– Чему вы научились у вашего чудовища?

– Скоро вы получите исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Это был еще один намек на то, что скоро он увидит Досади собственными глазами. Но сначала было бы неплохо разубедить Арича в том, что Макки не догадывается о последствиях. Здесь нужно действовать с открытым забралом.

– Не впутывайте меня в это дело.

– Впутывать вас? – в голосе Арича послышалось неподдельное удивление.

– Неважно, как вы собираетесь использовать то, чему вас научила Досади, вас все равно заподозрят в преступном умысле. Все, что кто-либо узнает…

– Ах, это… Новые данные делают сильнее.

– Не путайте меня, Арич. В истории любого вида есть примеры того, как новые данные активно использовались в преступных целях.

Арич не стал оспаривать сказанное Макки. Они оба знали об этом. Говачины не доверяли власти во всех ее формах, но очень умело ею пользовались. Аричу стал совершенно ясен ход мыслей Макки, и в помещении повисла тяжелая, удушливая тишина. Уничтожение Досади будет означать сокрытие всего, чему научились там говачины. Макки, не будучи говачином, должен узнать эти сведения, а значит, тоже подпадет под подозрение, если обвинение будет предъявлено. Исторически злоупотребление новыми данными происходит в промежутке между моментом, когда этими данными обладают очень немногие, и моментом, когда эти новые данные становятся всеобщим достоянием. Говачины и Бюро называли этот промежуток «провалом данных», и этот провал был источником постоянной опасности.

– Мы не станем скрывать то, что мы узнали, – сказал Арич, – но мы не станем говорить о том, как мы это узнали.

– И это всего лишь отвлеченный академический вопрос, уничтожите ли вы ради этого целую планету со всем ее населением!

– Ах да, конечно, чисто академический. Есть одна вещь, о которой вы, Макки, не знаете: дело в том, что одна из наших испытуемых уже запустила – исключительно по своей инициативе – цепь событий, которые очень быстро уничтожат Досади, вмешаемся мы в этот процесс или нет. Вы очень скоро узнаете об этом, когда, как подобает доброму легуму, каковым вы без сомнения являетесь, отправитесь туда и на собственной шкуре поймете, что это за чудовище.

◊ ◊ ◊

Брой поднялся после молитвы, не глядя пододвинул к себе стул и сел. В комнате царила непроглядная тьма. Это помещение представляло собой закрытую сферу, примыкавшую к полу его гралуза. Вокруг толстых стен сферы плескалась теплая вода, защищавшая его самок и их яйца. В сферу можно было попасть через люк в полу и извилистый лаз. Вода из сферы вытеснялась высоким давлением воздуха, но в сфере стоял знакомый и обнадеживающий запах гралуза. Это помогало поднять настроение, в чем он теперь сильно нуждался.

Сейчас с ним говорил сам Бог. Брой находился во власти необычайного воодушевления. Бог говорил с ним, с ним одним! Слова звенели у него в голове. Сцены одна за другой проносились перед глазами.

Да! Да! Я храню ДемоПол!

Бог был удовлетворен и не скрывал этого.

Сегодня Бог явил Брою ритуал, которого тот никогда не видел прежде. Это был ритуал, предназначенный только для говачинов. Он назывался «лаупук». Брой увидел ритуал во всех его блистательных подробностях, почувствовал его праведность каждой клеточкой тела.

Ответственность, искупление – таковы были уроки лаупука. Богу понравилось, что Брой выразил свое понимание.