Уэст. Я обязательно передам ее девушке, что ты заходил, — проговорила я, уткнувшись в темно-синюю ткань его рубашки. Ана Уэст была единственным сотрудником в Такер, кто сразу узнал Зои, когда впервые пришла ко мне в гости. Ее подружка так же была хорошо осведомлена о том, чем Зои занимается. Излишне говорить, что обе были ее большими поклонницами.

— Черт возьми, наверное, поэтому она и сказала, что мы больше не можем встречаться, — пробормотал он, еще раз крепко прижимая меня к себе, а затем отстранился. Зеленые глаза быстро скользнули по моим джинсам и кардигану, потом он наклонился, чтобы запечатлеть теплый, долгий поцелуй на моих губах.

Я издала какой-то странный стон, когда он поцеловал мою нижнюю губу.

— Ты должен почаще заходить.

— Так и сделаю. — Улыбаясь, Тристан отстранился и указал на принесенные им коробки. — Я много времени потратил на обед, и долго пытался найти твою аудиторию, так что у меня осталось несколько минут. Но я принес тебе кое-что. Если точнее, кое-какие вещи.

Он протянул мне один из цилиндров. Ничего не говоря, я оторвала ленту сверху, а затем ногтями подцепила крышку. Перевернула коробку, и оттуда выпал свернутый плакат. Я развернула его, чтобы увидеть изображение Альберта Эйнштейна и причудливую цитату под ним.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Тристана, и ухмыльнулась, потому что мне нравился этот плакат и Альберт Эйнштейн.

— Магеллан…

Я не успела продолжить, как он пихнул мне в руки еще один цилиндр.

— Сначала открой их все, а потом благодари, — усмехнулся он.

Я сняла крышку со второй коробки и перевернула ее. Из нее выпал еще один плакат. На нем была Клепальщица Роузи, которая показывала бицепс, с надписью сверху «Мы можем сделать это!» Я глубоко вздохнула, чувствуя себя слегка взволнованной очевидностью его мыслей.

— Еще один, — произнес он своим бархатным голосом, сунув в мои руки очередной цилиндр, одновременно сжимая мое плечо.

Открыв последнюю упаковку, я вытащила плакат с тремя остро заточенными карандашами, направленными вверх, и одним перевернутым. Внизу курсивом написаны слова об индивидуальности.

Мое сердце совершало странные кульбиты, казалось, что оно расширяется и сжимается, а из легких вышел весь воздух. Преуменьшением века было говорить, что я чувствовала себя взволнованно. Мне нереально повезло в жизни с замечательными родителями и троицей друзей, которые меня любили, а теперь у меня появился и этот придурковатый прекрасный мужчина, купивший плакаты для моего класса. Плакаты. Для. Моего. Класса. От этого жеста скрутило все внутренности и я потеряла голову.

За долю секунды я бросила плакат на стол и прыгнула на Тристана, обхватив ногами его тонкую талию. Он отступил назад, чтобы не терять равновесие, так как не ожидал, что я это сделаю, и схватил меня за бедра, приподнимая.

— Господи, Золотце, — усмехнулся он, крепко сжимая мои бедра.

— Спасибо большое, — прошептала ему на ухо, потому что этот момент был таким личным и трогательным, что я не хотела рисковать и делиться им с кем-либо еще. Я прижалась губами к его щеке, проведя пальцами по мягким волосам. — Огромное спасибо.

Он прикрыл свои искрящиеся зеленые глаза, пока я гладила кожу его головы, а затем поцеловала его густые брови и нос.

— Кэт, — пробормотал он.

Я думала, что мое сердце разорвется на миллион кусочков, пока буду любоваться его действиями и идеальным лицом. Я с трудом могла поверить в то, что это происходит в реальной жизни. Он улыбнулся с закрытыми глазами, переместив одну руку под мою задницу, в то время как другая придерживала мою спину. Моя грудь оказалась плотно прижата к его груди, и я снова вздохнула. Я закрыла глаза и прижалась лбом к его лбу. Это все реально?

Должно быть реальным.

Теплые губы прижались к моей верхней, а затем к нижней губе, нежно посасывая каждую. Его горячее дыхание опалило мое лицо, и я почувствовала боль в груди.

— Рад, что они тебе понравились, — сказал он так же тихо, как и я раньше.

— Спасибо, Магеллан, — сказала я, открывая глаза, чтобы заглянуть в его глаза цвета зеленых яблок. От улыбки в уголках его глаз появились морщинки, отчего у меня сжалось сердце. — Я обожаю их.

После того, как он ушел, я осталась в своем классе, развешивая новые плакаты и думая о Тристане чаще, чем прежде, — и это кое о чем говорило, учитывая, что я итак думала о нем почти весь день. Казалось, все остальные мысли в моей голове вращались вокруг него, но после этого коротенького и приятного визита было что-то такое, что изменило мои мысли. Я чувствовала себя иначе. Лучше. В школе некоторым учителям дарили цветы их парни или мужья, некоторым даже приносили воздушные шарики. Но было что-то особенное в том, что Тристан специально заказал вещи для моего класса, и это казалось намного лучше, чем все подарки остальным учителям.

Я никогда не чувствовала себя так ни с кем другим в моей жизни. Я это понимала. Я знала, что мне нравится тусоваться с ним. Я знала, что мне нравилось, когда он дразнил меня. Я знала, что люблю его губы. Что люблю его доброе сердце.

Я, не переставая, думала о нем.

Глава 53

В тот вечер я пошла к нему домой на ужин. Я пыталась понять, почему напряжение между нами вдруг так возросло. Технически мы были вместе всего три недели, но друзьями были в разы дольше этого времени. Я заботилась о нем несколько месяцев, еще до того, как он стал моим другом. Ну, то есть, кто еще пошел и позаботился о больном, едва знакомом мужчине? Он мне понравился как человек, и я запала на его горячее тело с момента нашей встречи. Кроме Николь и Зои, за которых я цеплялась, как угодившее в паутину насекомое, у меня не было никого, к кому бы я так легко привязалась. И все же он и то, что у нас было, казалось, ни на что непохожим.

— Как вкусно, Магеллан, — простонала я, прихлебывая лапшу. — Кажется, я люблю твою маму.

Он кивнул, запихивая в рот еще одну вилку феттучини.

— Надо бы отвезти тебя к ним, — пробормотал он.

Я не могла сдержать улыбку при мысли, что он хотел, чтобы я познакомилась с его любимой мамой. Я бы соврала, если бы сказала, что мне не нравится знать, насколько он ценит свои отношения с родителями, но особенно — с мамой. Может, это из-за того, что я слишком рано потеряла маму, но от уверенности в том,