Он закончил обход, задержавшись у капсулы Лолушки. Сегодня она выдала ряд таких тревог, что он чуть было не вколол парню лошадиную дозу успокоительного. Остановило лишь незнание — а какая доза — лошадиная. Убивать шута Сценарист не хотел. Этот игрок хорошо двигал сюжет Бергхейма и стоял в приоритете интересов выше многих. Но к сожалению, с психотропными средствами работать нужно очень осторожно, особенно, когда пациент не в силах рассказать о возникающих побочных эффектах.

Андрей просто боялся накачивать паренька химией. Отчего злился еще больше. Да и его сторонний проект шел, пожалуй, слишком медленно. Объект реагировал хорошо, но слишком велик риск при плохой подготовке.

Сценарист вышел на улицу, прошел к бочке для сжигания мусора. Вывалил туда мешок с вонючим содержимым. Ливанул сверху бензином, забросал сухими березовыми дровами. Закурил и бросил спичку внутрь.

Пламя вспыхнуло, загудело. Повалил черный дым. Сценарист жадно выкурил сигарету, наслаждаясь одиночеством и тишиной. Вокруг ни души. Зачем он гробил себя в чертовом городе все эти годы? Давно бы перебрался.

На кухне он разогрел полуфабрикаты, и когда пиликнула микроволновка, вытащил тарелку. Подхватил ее полотенцем и пошел к подвалу. Отбросил люк, щелкнул переключателем привода. Плита под полом загудела, открывая проход вниз. Черное нутро пахнуло грязью и потом.

Спустившись, Сценарист дошел до клетки. Сунул в щель тарелку. Убедился, что с водой все хорошо, и сел на стул напротив решетки. Шлепнул ладонью по выключателю, и яркий свет залил черный подвал. Фигура, лежащая под одеялом на раскладушке — пошевелилась. Слепо щурясь от яркого света женщина с копной давно не мытых волос вытянула шею и посмотрела в сторону Сценариста. Лет двадцать назад ее можно было назвать симпатичной. Да и сейчас, если объект как следует обработать у косметолога — интерес мужской она вполне могла вызвать.

Однако у Сценариста на ее счет были совсем другие планы.

Женщина выбралась из-под одеяла, метнулась к тарелке и принялась жадно есть, даже не глядя на Сценариста. Он наблюдал. Кричать она прекратила неделю назад. Последние три дня не плакала. Может быть, готова?

Доев, она подвинула тарелку обратно и вернулась на раскладушку. Снова посмотрела на Сценариста.

Тот молчал. Как молчал уже три недели, пока держал здесь воспитанницу. Просто сидел и наблюдал. С живыми проще. При должном запасе воды и еды — они не требовали столько заботы, как игроки в капсулах. А унитаз в камере избавлял от мерзкой процедуры с ведром нечистот.

Старшую медсестру Светлану Борисову он выкрал из кингисеппской больницы. Объект обладал необходимыми знаниями, но главные испытания еще не прошел.

Сценарист поднялся со стула. Щелкнул выключателем и вернулся в ангар. Завтра. Он попробует это завтра.

Наверху, у пульта наблюдения, он сыпанул в чашку две ложки растворимого кофе, бросил четыре кубика сахара и залил это все кипятком. Снова закурил, осторожно положил сигарету на край стеклянной пепельницы в виде замка. Белое тело никотиновой убийцы легло промеж башен, как гигантский таран, промахнувшийся мимо ворот.

Все основные события он просмотрел быстро. Роттенштайн завяз на первом боссе в Твердыне, и если им хватало понимание механики (благодаря игроку «ЯкорнаяШесть») то со снаряжением у ребят было все не так радужно. Да и потеря мощного хила сказалась.

Сценарист улыбнулся. Должно быть, недюжинное разочарование испытала группа, когда им пришлось расстаться с толковым лекарем. Основная прелесть замысла была в том, что правила игры участники узнавали по ходу.

Мужичка, прошедшего путь сравнимый с путешествием героя какого-нибудь приключенческого романа, финал подкосил, но не сломал. Это как Фродо бы добрался до горы Ородурин, со своим кольцом и получил бы вводную, что вместе с кольцом нужно сбросить в жерло еще и любимую трубку дяди, которая осталась в Шире. Сценарист был убежден — толкиеновский персонаж бы просто сошел с ума от обиды.

А этот ничего. Суетился что-то. Крутился. Сценарист отыскал его, вывел на экран. Шаман, увешанный искрящимися тотемами и светящимися черепами птиц, стоял на палубе корабля. Лица из-за уродливой ритуальной маски видно не было. Руны на одежде, сотканной из разных шкур, то разгорались, то погасали. Лекарь походил на нахохлившегося грифа с торчащими во все стороны перьями.

За спиной шамана мускулистый рулевой сражался со штурвалом.

Будущее хила было крайне любопытным.

Он хлебнул кофе, откинулся в спинке поудобнее, и вывел на экраны всех северных персонажей.

В углу системного терминала мигали запросы от игроков других общин, но сегодня их Бог был занят.

Когда над нашими головами сомкнулись зеленые своды Чащобы — я обернулся на Бергхейм. По опустевшему городу, в котором остались только воины Штормвреда да остатки мирных жителей, ползли тени от облаков. Перед исходом дружины Харальда Айсли о чем-то поговорил с главарем новоприбывших. Широкоплечий викинг во время всего разговора смотрел в мою сторону, как скинхэд на чернокожего. Этот взгляд не давал мне покоя.

Не все викинги одинаково полезны. И оговорки про кровавого орла в душу запали. Не идет ли сюда Миккель накаченный ненавистью к чужакам? Может, этот Айсли успешно прокачал нам репутацию. Удаленно, без регистрации и смс. В минус.

Сам дротт шел по заросшей дороге первым. За ним катилась телега с Дыханием Тора. Хевдинг стоял на повозке, вцепившись в кованные рукояти. Викинг из его дружины, худой, как жердь, вел лошадей под уздцы. Остальные воины рассыпались полукругом, пробираясь через заросли вдоль дороги.

Лес позеленел еще больше. Мох был повсюду. Его клочья, вырванные копытами лошадей (северяне, кстати, предусмотрительно обмотали ноги животных тряпьем) желтели осенними листьями на изумрудном ковре. Деревья в зеленых шубах молчали. Кроны не шевелились, и сплетенные ветви казались тропическими лианами. Из-за чертового мха чаща преобразилась. В ней уже не было присущих северу черт. Даже валуны покрылись шевелящимся ковром. Угрюмое место, честное слово.

В тишине Чащобы слышны были лишь треск сучьев под ногами викингов да мягкий топот копыт по дороге. Выводок извел даже птиц.

Я старался держаться поближе к хевдингу. После того, как вскрылись карты — можно было ожидать, что северяне покрошат нас в капусту, однако воскрешение Хельге как-то уравновесило события и особых перемен в отношении с Харальдом для меня не последовало.

А вот задохликам, идущим следом, было несладко. Воины шарахались от них, как от чумных. Хевдинг не скрывал презрительного отношения к ним и старательно демонстрировал его при каждом контакте. Как выкручиваться из сложившейся ситуации — мне в голову не приходило. Но, в конце концов, каждый сам качает репутацию с теми, с кем хочет и как умеет.

Тем более, возвращение ребят заставляло разрываться между ними и северянами. Оставлять коллег по пленению без помощи нельзя, но, черт возьми, в компании со Сворой можно быстрее добиться большего. Меня вот подмывало напроситься к Харальду в боевой расчет. Эта пушка хорошо должна жечь мелкую тварь, и снабжать опытом. Но коллектив задохликов и так выглядел брошенным да раздавленным. Разве что Игнат никак не изменился. Он прогуливался по тропе, сквозь равнодушный прищур разглядывая красоты поглощенного мхом леса. На сей раз без травинок во рту. Шевелящийся лес не способствовал даже мысли сорвать что-то и пожевать.