— Но мы рискуем.

— Прежде всего, рискует он, — мягко и непонятно ответила госпожа ректор. — И девушка тоже, конечно. Но Вандерфилд… Я знаю твое отношение, Аодхэн. И я понимаю тебя. Но как жаль парня! Такой участи не пожелаешь и врагу! А он… Боги! Я не могу спокойно думать об этом! Почему? Почему это снова случилось? За что? И они снова здесь, в академии… Аодхэн! Ну, скажи же хоть что-нибудь!

Я навострила уши. Вандерфилд? Они говорят об Эше? Что с ним? Почему его надо жалеть?

— Я не знаю, что сказать, Аделия, — глухо отозвался ее собеседник. — И во мне нет жалости, ты права. Она вся закончилась в тот день. Ине в наших силах отменить то, что произошло.

— Я в это не верю. Мы ошибаемся. Этого не может быть!

— Может. Я вижу динамику потенциалов. И мы оба знаем, что это возможно только в одном случае. Нет других вариантов.

— Это ужасно! Боги, как несправедливо! Лучший ученик ВСА! Наша гордость! Бедный мальчик… — кажется, ректор почти плакала, и я изумилась этому открытию. Что происходит? Что с Эшем? Ведь речь точно о нем! Неужели белобрысый заболел?

— Этот «бедный мальчик» — зарвавшийся эгоист. Как и весь черный сектор, впрочем, — равнодушно протянул Аодхэн. И вздохнул.

— Возможно, мы ошибаемся…

— Возможно, — тон Аодхэна ясно давал понять, что он не верит в ошибку. — Понаблюдаем до Ночи Тысячи Свечей. Если ничего не изменится…

— Альшер сразу увидел их связь, — прочистив нос, просипела госпожа Вельвет. — Но не смог объяснить ее природу.

— Твой брат талантливый заклинатель. И грамотный распределитель. Ты ведь ему не сказала?

— Конечно, нет! Что я могла сказать? Я ведь понимаю… — возмутилась Аделия Вельвет. Помолчала. — И все же, я не верю. Это не lastfata! Только не снова!

— Если оно, то все мы крепко попали, — мрачно отозвался Аодхэн. — Ты знаешь, чем это грозит.

Ректор издала какой-то сдавленный, придушенный звук.

— Доказательств нет, Аодхэн.

— Откуда бы им взяться? Lastfata официально не существует! Ни свидетелей, ни описания… Но мы с тобой знаем, что она реальна. Мы видели. Не так ли?

— К сожалению, — вздохнула госпожа ректор.

— Камелия тоже не верила в lastfata, — настолько тихо, что я едва смогла расслышать слова, ответил разрушитель.

Гнетущая тишина повисла за дверью, и я напряглась. Кажется, давно пора уносить ноги. Но любопытство пересилило страх быть застигнутой.

— Ты вспоминаешь? — со странной интонацией спросила Аделия. — Ее?..

— Нет, — последовал равнодушный ответ.

Звякнули блюдца. Булькнула вода.

— Подождем до праздника, — твердо произнесла Аделия. — Я надеюсь, все не так плохо. Мы могли ошибаться тогда, Аодхэн, мы были так молоды! И можем ошибаться сейчас. Подождем. Кстати, Мариус Вандерфилд потребовал, чтобы совет академии разрешил его сыну тренировать аспида. Очень настойчиво потребовал! Пришлось сослаться на устав.

— Надо было просто послать его в задницу, — угрюмо протянул Аодхэн, и я чуть не прыснула. Оказывается, наш строгий преподаватель умеет ругаться! — Мариусу плевать на сына. И он не понимает, что Эш погибнет, если снова сунется к аспиду. У парня просто не хватит сил сдержать эту тварь.

— Но парень тоже требует это разрешение. И боюсь, тренируется самостоятельно в питомнике. И еще эти состязания!

— Разрушителям надо выпускать пар, Аделия. Пусть лучше так, чем они разнесут ВСА.

— Конечно. К тому же, это устраивает тебя, ведь так? Их состязания вполне можно считать еще одним уроком, весьма действенным! Но аспид, Аодхэн! Эш настаивает. И я не знаю, как его удержать!

— Ты не сможешь удержать Эша. Он — Вандерфилд, — с непонятой интонацией произнес Аодхэн.

— К сожалению, ты снова прав, мой друг, — вздохнула ректор.

За дверью повисла тишина, нарушаемая звяканьем чашек. Я сделала осторожный шажок в сторону.

— Аделия, когда ты перестанешь прятаться за этой жуткой носатой иллюзией? И передай мне джем.

— Никогда, мой друг. — с грустным смешком отозвалась женщина. — Быть красивой и молодой чароодаренной женщиной в нашем мире слишком опасно. Так что пусть будет так. Меня терпят на посту ректора лишь пока я изображаю ворону, сам знаешь. Впрочем, я давно готова уступить это место тебе, Аодхэн.

— Не выйдет, — весело усмехнулся мужчина. — Министерство никогда не одобрит мое руководство. И это ты тоже знаешь, ненаглядная Аделия.

Мужчина тихо рассмеялся, словно в сказанном было что-то забавное.

А я подумала, что пора бежать. Не оглядываясь. Если меня тут застанут…

Словно почувствовав, разрушитель спросил:

— Ты давно обновляла заклинание непроницаемости? Мне показалось…

— На днях. Но зачем спрашиваешь, ты ведь видишь — оно на месте.

— Да, конечно. Вижу…

Я тихонько отлепилась от стены и почти не дыша поползла в сторону лестницы. А за ней уже припустила, что было мочи. Но что я сейчас услышала? О чем говорили в ночи эти двое? Что грозит Эшу?

К сожалению, ответов не было.

Миновав галерею, пару поворотов и слетев на этаж вниз, я выдохнула и села на ступеньку, раздумывая. Однако… Похоже, за плечом женщины-вороны тенью стоит профессор разрушения. И возможно, именно он принимает в академии основные решения. Подслушанный разговор оставил внутри ощущение непонимания и страха. Что скрывают эти двое? Что случилось с Эшем? И о какой девушке говорила ректор?

Поначалу я подумала, что речь об Алиссии. Но упоминание Альшера Вельвета заставило сомневаться. Неужели, говорили… обо мне? Нет, глупости. Я и Вандерфилд в одном предложении — смешно ведь. Но червячок сомнения и беспокойства продолжал точить меня.

Ведь и со мной что-то происходит. Что-то странное. Мои чары, откуда они? Аодхэн упомянул динамический потенциал, он видит его во мне? Но почему ничего не говорит? Что за тайны?

И что такое это загадочное lastfata? Почему самые сильные заклинатели ВСА говорят о нем с испугом?

Я подперла подбородок кулаком, копаясь в памяти и выуживая слова мертвого языка. Last… fata… Если разделить на составляющие и перевести… То получится — копье судьбы! Или карающее копье. Или возмездие. Или… начало и конец. Разрушение и создание.

Проблема в том, что многие слова в чароите имеют несколько значений. Какие именно имелись в виду?

И почему мне так не нравится то, что я услышала?

Боги! Во что я вляпалась?

Шуршание под ступенькой отвлекло от размышлений. Неужели крыса? Но из-за перил показался вовсе не серый наглый зверек, а белая длинная морда!

Я застыла, боясь спугнуть зеленоглазое нечто. Существо неуверенно втянуло носом воздух, чихнуло. Бочком выползло из-за ступенек, не спуская с меня настороженного взгляда. Я медленно протянула ладонь.