— Хорошо, — согласилась она и послушно протянула сложенные вместе руки.

— Не так, лучше за спиной, — сказал Столяров. — Встань, пожалуйста.

Марина наклонилась над Олегом и осторожно приподняла его голову.

— Ты потерпишь?

— Постараюсь. — Гарин повернулся к подполковнику и усмехнулся. — Вяжи, вяжи… ментяра!

Пока Столяров ворочал в коридоре что-то тяжелое, подпирая дверь, Олег пронзительно заорал:

— А на черной скамье, на скамье подсудимых…

Стук и скрежет за дверью стихли. Гарин тоже замолчал. Он все равно не знал текста песни дальше первой строчки.

— Фу, — сказала Марина. — У тебя голос как у уголовника.

— Неудивительно. Зона меняет людей. Я уже дважды на этой неделе пил чифир. Правда, в последний раз это была бодяга, галимый вторяк.

— Что с тобой, Олеж?

— Не знаю. — Он улыбнулся беспомощно. — Я почему-то очень нервничаю.

— Не нервничай. Теперь все будет хорошо.

— Все уже хорошо.

Они встретились на середине комнаты и попытались обняться. Сделать это со связанными за спиной руками было совсем непросто. Тогда они поцеловались.

— Я правда не очень страшная? — спросила Марина.

— Совсем не страшная. Ты красивая. Самая лучшая.

— Даже в этом свитере?

— Ну…

— Что «ну»?

— Без него тебе было бы лучше. Помоги мне, пожалуйста.

— В чем помочь?

— Повернись спиной. Ты же можешь шевелить пальцами?

— Бесполезно. — Она помотала головой. — Веревки не развязать. Твой друг вяжет на совесть.

— Я не про это. Расстегни мне брюки.

— Ты что задумал?

— Расстегни, — хрипло повторил Олег.

— Ты совсем псих?

— Да. Теперь давай наоборот. Повернись ко мне. Как это расстегивается?

— Как все пуговицы на свете.

— Мне же не видно. Почему у вас, девочек, все не на ту сторону?

— Это у вас все не на ту. Ты сумасшедший! Сейчас нельзя! Я не помню, когда в последний раз была в душе.

— Плевать! Это все не важно. Ты не представляешь. Я же думал, что тебя нет. Что тебя больше никогда…

— Ну-ну-ну… Только не плачь, а то я тоже зареву!

— Я не плачу.

— Я сказала, прекрати. Выбери что-нибудь одно: либо плачь, либо это самое. А то я чувствую себя как сиротка из анекдота. И аккуратней, пожалуйста. Я еще не совсем…

— Что не совсем?

— Все. Уже совсем. Ты любишь меня?

— Дурочка!

— Это не ответ.

— Люблю. Пододвинься ближе.

— И как ты себе это представляешь?

— Давай как те зомби.

— Что-о?!

— Извини. Облокотись на стол.

— Что ты делаешь, дурачок? Твой друг вернется и застукает нас.

— Слышишь выстрелы? Пока стреляет пулемет, никто сюда не вернется.

— С кем он там сражается?

— Это же Столяров. Он везде найдет, с кем сражаться.

— Дурачок! Какой же ты дурачок! Иди ко мне.

«И раз, — подумал Олег. — И два. И три…»

Цифры путались в голове, несколько раз ему приходилось начинать сначала, но совсем не считать математик не может…

Одеться со связанными руками оказалось намного трудней, чем раздеться. Но в конце концов им удалось привести себя в порядок, прежде чем в коридоре загрохотала отодвигаемая мебель… Единственное, чего они не успели сделать, так это стереть с лиц глупые улыбки. И это не укрылось от Михаила.

— Что такое? — спросил он. — Вы выглядите, как парочка первоклассников, которым удалось стащить с прилавка шоколадку.

Гарин и Марина переглянулись и дружно прыснули.

— Впрочем, это не мое дело, — добавил Столяров. Сам он выглядел то ли чем-то встревоженным, то ли сильно озадаченным.

— Ты нашел установку? — спросил Олег.

— Я нашел комнату, — задумчиво ответил Михаил. — Довольно большое помещение за вентиляционной шахтой. Дверь пришлось взорвать.

— Я же тебе говорила, что был взрыв! — повернувшись к мужу, сказала Марина.

— Ты молодец. Я как-то прослушал, — сказал Гарин. — Так что было в комнате, Миш?

— Дело в том, что до меня эту комнату нашли бюреры. Я потом определил место, где они пролезли, там вентиляционная решетка сорвана вместе с куском короба. Одного карлика я даже застал на месте преступления. Пришлось немного поиграть в ножички. Но бюреры прожили там не неделю и не две. Вся комната по колено… — Столяров замолчал.

— Не надо меня стесняться, — напомнила Марина.

— По колено в этом самом, — закончил Михаил.

— Так что с установкой? — спросил Олег.

— Там полно каких-то обломков с циферблатами и кнопками. Возможно, когда-то они и были установкой, но сейчас это просто мусор.

Гарин наморщил было лоб, но вскоре его лицо просветлело.

— Получается, у Пси-Мастера в любом случае не было шанса! Даже если бы он добрался до установки, воспользоваться ею он бы не смог.

— Получается, так, — подтвердил Столяров, однако в голосе его прозвучало сомнение. — Хоть это и не похоже на Пси-Мастера. Составить такой грандиозный план и проколоться на какой-то мелочи.

— Вообще-то да, — согласился Олег. — Но, знаешь, от отморозков никто не застрахован. Даже злой гений.

— Я надеюсь, под отморозками ты подразумеваешь бюреров?

— Ну да. И их тоже, — широко улыбнулся Гарин. — Кстати, когда ты меня наконец развяжешь?

— Не знаю. Может быть, утром?

Снег шел всю ночь. Он был совсем не таким, каким пугал Олега Столяров. Ничего общего с сине-зелеными хлопьями, которые светятся в темноте. Снежинки были самыми обычными — белыми, шестиконечными и очень красивыми. Они приятно поскрипывали под подошвами ботинок.

Глядя на снежные шапки, выросшие на еловых лапах, было невозможно поверить, что всего в нескольких метрах от тропинки может прятаться коварный мутант или невидимая среди сугробов аномалия. Кажется, это парадоксальное сочетание сказочной красоты и смертельной опасности чувствовали все: и суровый мужчина в синевато-сером экзоскелете, и молодой человек в камуфляже, и девушка в куртке с чужого плеча и летних кроссовках, которая наотрез отказалась примерить обувь мертвого «монолитовца». Они двигались в сторону Припяти, а за их спинами упиралась в небо стопятидесятиметровая вентиляционная труба, упрятанная за решетку.