Наконец он кое-как приспособился махать крыльями – держался в воздухе хорошо, хотя подозревал, что подсознательно поддерживает себя на лету гравитационными волнами.

Полет был чистой воды блажью, но как ему было хорошо! Внизу проплывали леса, поля, рощи, дороги… а он несся и несся вперед, как огромная птица.

Решив спуститься, Слава снизил скорость и снова чуть не упал на землю – крылья отказывались держать. Тогда он уже окончательно перехватил управление полетом от нетвердых крыльев в мощные гравитационные «руки» и завис в воздухе. Потом плавно опустился на поверхность планеты, у ручья, одновременно снова становясь человеком.

Скрепя сердце, он стал преобразовываться в женщину, с неудовольствием глядя, как у него растут груди, округляются бедра и исчезает все, что отличает мужчину от женщины… Это было отвратительно – ну, какой мужчина будет спокойно смотреть, как его мужское хозяйство уменьшается и преобразуется в женское? Короче, через десять минут возле ручья стояла женщина – высоченная, на голову выше всех аборигенов, но женщина. Только она могла спокойно войти в крепость, не вызвав подозрения: мало ли тут шатается крестьянок.

Слегка поразмыслив, Слава стал уменьшаться в росте, сделав себя довольно полненькой женщиной с маленькой грудью, около двадцати пяти – двадцати семи лет от роду. Его ноги сделались толстыми, как и руки, – что-то вроде той самой кузнечихи, которую Лера метнула на Играх. Ничего особенного – обычная крестьянка, уродившаяся толстой и уродливой. Дважды на нее никто не захочет глянуть.

Он мог уменьшить рост, но массу тела куда-то нужно было сбросить, всю ту плоть, что на нем имелась, она же никуда не денется: при всех метаморфозах он не мог стать меньше или больше по объему, чем объем его тела.

Слава посмотрел на валяющиеся у дерева шорты – пришлось их снять, тут не ходят в шортах, – вздохнул и пошел по дороге, предварительно вымазав тело пылью с обочины, после чего приобрел великолепные грязные разводы. Типичная крестьянка, да и только. До города тут оставалось с километр, может, чуть больше, шагать было недолго.

Уже когда он подходил к городу, его обогнал отряд воительниц, выглядевших довольно нарядно и грозно. Они сопровождали трех Мудрых, усиленно подгоняющих лошадей.

Когда воительницы проезжали мимо Славы, одна из них сплюнула и сквозь зубы прошипела:

– Сколько едем – крестьянки одна уродливей других! Но эта – что-то совсем ужасное. Вырождается раса! – Она подстегнула лошадь и рванулась вперед, чтобы не видеть это толстое убожество, крадущееся по дороге.

– Сама дура! – запоздало крикнул вслед Слава и тут же прикусил язык: за такие слова можно было вполне лишиться башки. «Чтобы не портить расу». Это не какие-то уличные девки, а воительницы высшего ранга. Существа нервные и зело обидчивые. Уродливую крестьянку за такое поношение могли бы запросто зарубить.

У ворот было мельтешение – похоже, что город готовился к осаде. Заезжали телеги с продуктами, суетились купчихи, выезжающие из опасного нынче города. Имелись все признаки подготовки к войне. Слава усмехнулся – то ли они так глупы, то ли уже давно забыли, что значит воевать по правилам галактического сообщества.

В город он вошел запросто – кому есть дело до грязной замарашки, за каким-то хреном пытающейся пройти в город, который скоро будет в осаде?

Проходя через ворота, Слава отметил, что возле входа стоят с десяток киборгов и еще десятка два застыли по стенам. Да и по городу, в ключевых местах – на перекрестках, площадях – обязательно стояли роботы: похоже, местные дамы надежно готовились к штурму.

Так что он правильно сделал, что решил выкуривать их изнутри. Вот только как? Как он узнает, к примеру, где тусуются эти самые главные Мудрые? То, что придется их уничтожать, – это было ясно с самого начала, и его корежило от предстоящей крови и убийств. Вот только куда деваться? Ну что же, решил он, делай, что должен, и будь, что будет.

Слава прошелся по улицам города, отстраняясь от громыхающих телег и мчащихся отрядов воительниц, и по центральной улице вышел к горе, в которой виднелось отверстие пещеры. Вокруг него стояли механизмы, в которых Слава без труда узнал пусковые установки «земля – воздух» – серые ящики с круглыми отверстиями. Что-то подобное он поставлял керкарам. Ими можно было сбить не очень защищенный флаер или скутер, на котором кинулись бы в атаку некие бестолковые инопланетяне.

– Эй ты, уродина! Пошла отсюда! – Одна из воительниц, стоявшая у пусковой установки, нагнувшись, подняла из-под ног засохший конский катыш и ловко метнула его в Славу, попав точно в лоб. Слава не уворачивался – все-таки в образе, нельзя допустить, чтобы его заподозрили. Соратницы ловкой охранницы радостно рассмеялись, показывая на толстую грязную уродину пальцем, а потом занялись своими делами, основным из которых был контроль за воздушным пространством. Они радостно обсуждали, как врезали по этой летающей горе и как она позорно сбежала. И так будет всегда – с таким оружием им ничего не страшно!

Слава отошел подальше, определился с расстоянием и перед его псионическим взором завихрились линии гравитационных полей. Он видел их схематически, виртуально, возможно, на самом деле они выглядели совсем не так, если вообще как-то выглядели. Но его мозг создал виртуальную картинку именно так – полосы, волнообразные линии и ореолы, как с картинки в учебнике физики для школьников младших классов.

Закрутив гравитационный вихрь, Слава направил его в сторону ракетной установки. Ничего не подозревающие воительницы стояли возле аппаратов, поглядывая за небом, а гравитационный вихрь – невидимый и смертоносный, подходил все ближе и ближе. В виртуальном пространстве он выглядел как тугой темный кокон, плотно скрученный из гравитационных полей.

Первая установка жалобно заскрипела. Ее станина, держащая на весу короб с ракетами, подломилась, и через секунду вместо опасного приспособления, способного сбивать флаеры, на земле лежала лепешка, в которой с трудом узнавались очертания того, что было до нападения псионика. Воительницы загомонили, а одна из них неосторожно шагнула к металлической лепешке, протянула руку, чтобы ее потрогать, и попала в зону действия гравитационного вихря. Руку почти вырвало из плеча – хрустнули кости, последовал рывок – следом за рукой половина ее тела оказалась на «лепешке», образовав страшный бигмак из железа и раздавленного мяса. Вторая половина осталась целой, за пределами пятна, и теперь отбивала ступнями чечетку в последних смертных судорогах. Возле полураздавленного трупа тут же образовалась кровавая лужа.

Слава повел вихрь дальше, методично уничтожая установки. Это напоминало, как если бы по ним шел огромный невидимый асфальтоукладчик: боевые приборы скрипели, стонали, как будто не желая прощаться с жизнью, и превращались в бесполезные лепехи металлолома. Ракеты не взрывались… вернее, они взрывались – освобождалась микрочастица антиматерии, – но взрыв тут же гасился невероятной силой тяжести в центре гравитационного вихря, и до мира не доходило ничего – вихрем улавливались даже кванты света, выделившегося при активации заряда.