Маска на повернутом вверх лице не съехала ни на сантиметр. Стеклянные глаза смотрели на колышущуюся поверхность. Правая рука отсутствовала. Тело ниже солнечного сплетения заканчивалось путаницей сизых внутренностей. В шее зияла кровавая рана – такая глубокая, что виднелись шейные позвонки.

Митя быстро отвел взгляд, ощутив тошноту. Да и не было сил смотреть на изуродованного товарища. Глаза автоматически скользнули по дну… и обнаружили недалеко от тела обмотанный полиэтиленом ствол, торчащий из ила.

ГАРПУННОЕ РУЖЬЕ!

То самое, которое он безуспешно искал на катере. А оно лежало здесь, неподалеку от своего хозяина. Провалилось в донные отложения всеми десятью килограммами чугунного литья. Но ствол остался торчать, благодаря чему Митя его и обнаружил.

Он достал ружье со второго нырка, бросил его на траву и ошеломленно привалился к берегу.

Леонидыча больше нет.

Было трудно в это поверить. Больше не услышишь его усмешек, одесского говорка, советов по водолазному делу. Исчезла какая-то душевная опора. Мите хотелось подумать о чем-то скорбном в отношении старика, с которым подружился и у которого, наверное, ближе Савичева никого не было – ни родственников, ни детей, один как перст, – но мысли путались, а в глазах стояло мертвое лицо и остекленевший взгляд, наполненный страхом.

Думая о последних минутах жизни инспектора, Митя в который раз усомнился в своем замысле. Ему не исполнить задуманное. Если не справился Леонидыч, то что говорить о нем, бывшем биологе, который боролся с монстром внутри себя, продавая крокодильчиков игрушечных размеров. Для схватки с реальным монстром у него нет подходящих данных…

Наверху послышались голоса. Край леса над обрывом осветили лучи фонарей.

«Пора плыть, Митя, – сказал он себе, – иначе скоро сюда спустится Горюнов с полицией. Или ты напрасно бежал от него?»

Он подобрал «шоулдер ган». Распечатав пакет, освободил ружье от полиэтилена. От холодной латуни и плавных обводов повеяло надежным, успокаивающим… Митя разломил ствол. В казеннике желтела пята снаряда. Значит, один выстрел будет. Один верный выстрел, который все решит.

Немного поколебавшись, Митя решил не брать с собой пистолет Горюнова. Еще раз глянув на фараончика, он подумал, что пуля, пожалуй, не возьмет такого громилу. Будет лучше, если он сконцентрируется на чем-то одном, что надежнее и вернее. Выстрел из ружья потребует полной сосредоточенности. А если держать в уме, что есть еще пистолет, то можно промазать из первого и не успеть достать второй. К тому же пистолет, кроме всего прочего, добавит веса к снаряжению, пусть и небольшого… В общем, он бросил «глок» на тропинку, чтобы Горюнов его поскорее обнаружил, когда спустится сюда.

Засунув ружье в рюкзак и затянув веревочку на горловине, Митя накинул на плечи лямки, отдышался как следует и нырнул. Входное отверстие канала, окаймленное лохмотьями порванной сетки, распахнуло перед ним черную глотку. Прижимая к груди мини-баллон с пятьюдесятью вдохами, Митя проплыл внутрь, быстро работая ластами.

* * *

Абрамов спустился с декоративной скалы к ожидавшим его внизу Горюнову и Леонтьеву. Наверху вовсю гремело представление. На Сергее Викторовиче был бежевый костюм от Armani, в петлице торчала кровавая гвоздика. Им пришлось отойти в аллею, чтобы слышать друг друга.

Абрамов с удивлением уставился на группу охранников в глубине аллеи.

– Я усилил охрану вечеринки, – объяснил начальник СБ, проследив за взглядом шефа. – Дело в том, что господин следователь столкнулся с Савичевым в отеле.

Абрамов удивленно посмотрел на Горюнова.

– Я уже позвонил в полицию, – продолжал Леонтьев. – Пока они едут, сформировал поисковые группы, и они уже начали осматривать территорию.

– Не может быть! – отреагировал Абрамов. – Вы видели Савичева?

– Да, – ответил Горюнов. – Скажите, Сергей Викторович, а что за закрытый резервуар находится у вас на станции водозабора?

– О чем вы? Как вы можете думать о такой ерунде! По отелю разгуливает маньяк!

– Ответьте, пожалуйста.

– Господи! Это вторая очередь строительства. Заготовка на перспективу. Резервуар закрыт наглухо и опломбирован. Я уже объяснял оперативникам, проводившим обыск.

– Мы можем заглянуть в него?

– Горюнов, – рассвирепел Абрамов, – лучше найдите мою дочь и сделайте так, чтобы от вас не сбегали маньяки.

– Сергей Викторович, – примиряюще встрял Леонтьев, – вы можете вернуться к гостям, у нас все под контролем.

– Какое под контролем! – оттолкнул его Абрамов. – Ты мне обещал, что ни одна живая душа не проникнет в отель! Думаешь, я могу сейчас думать о гостях? Вот что, я знаю отель лучше всех. Я пойду с вами искать этого гада.

– Он вооружен, – предупредил Горюнов.

– Меня это не беспокоит. Вы пойдете с нами?

– Спасибо, я лучше дождусь полиции.

Больше ничего не сказав, Абрамов решительно направился к охранникам.

Натали застыла на четвереньках у края колодца, глядя в темную воду. Плавала она неплохо, но получится ли задержать дыхание, когда у нее кашель? А если он разберет под водой? Тогда она наверняка захлебнется.

Пока она раздумывала, чудовище вернулось.

Черная, как нефть, вода в колодце пришла в движение, послышались плеск, фырканье… Натали отшатнулась от края, проклиная себя за медлительность. Быстро посеменила назад, в более светлую часть подземелья, отдаляясь от тяжелого, беспокойного дыхания, раздававшегося из темноты. Она собиралась вернуться в свой угол и забиться в него, будто за время отсутствия «большого папочки» не сходила с места и вела себя паинькой. Но старые приемы уже не работали.

Существо было не в духе. Это стало понятно сразу. Оно нервно металось, раздраженно фыркало и рычало в пустоту. Человеческих слов Натали больше не слышала.

Некстати подвернулся кашель и настиг ее на середине панического бегства. Чудовище замолчало, затем стремительно метнулось к ней и окатило устрашающим ревом. Брызги вонючей слюны усеяли лицо и плечи.

– Все, все, все! – заплакала она. – Я стою на месте. Я никуда не убегаю.

Существо больно толкнуло ее в плечо. Отскочило, словно бы остыв, затем опять налетело. Удар, пришедшийся в солнечное сплетение, вызвал жгучую боль, от которой Натали даже отключилась на миг…

Придя в себя, она обнаружила, что сидит на полу, согнувшись и прижимая ладони к груди, над ухом раздаются рокочущие перекаты, в ноздри бьет острый мускусный запах, источаемый кожей существа. Оставалось только гадать, что вывело из себя хозяина подземелья: то ли голод, то ли другая потребность, тоже требующая удовлетворения…

Натали почувствовала ледяной ужас, коснувшись мыслью этого предположения. Возможно, она была единственным человеком на свете, кто знал, почему жертвами чудовища становились молодые девушки. Откуда бы ни появился этот зверь, в его косматой голове гнездился инстинкт продолжения рода, принявший жуткую, извращенную форму. Ей стало дурно. Она вдруг отчетливо поняла, что спасения ждать неоткуда. Все решится прямо сейчас. И судьба уготовила ей не плюшки с пряниками, а смерть, полную ужаса и страдания…