— Куда она побежала? — крикнул ему разъяренный Питт. — Любой, кто поможет мне ее поймать, получит шестипенсовик.

Двое или трое шевельнулись, но никто не сказал ни слова.

От злости и бессилия Томас был готов крушить все подряд. Боже, с каким удовольствием он надавал бы всем этим подонкам коленом под зад, если бы это хотя бы чем-то ему помогло. Впрочем, затем ему в голову пришла другая, более веселая мысль. Он уже почти догнал Кларабеллу Мейпс, когда та нырнула в какую-то ночлежку. Хотя он потратил пару секунд на то, чтобы выбить дверь, вбежав внутрь, он должен был бы увидеть, как захлопнулась входная дверь на другом конце, а выбежав на улицу, заметить, как где-то впереди мелькнули малиновые юбки.

И тогда инспектор резко развернулся и вновь влетел в ночлежку. Здесь он схватил за шиворот первого попавшегося оборванца и, рывком подняв на ноги, злобно процедил сквозь зубы:

— Куда она побежала? Если она по-прежнему здесь, я пришью тебе соучастие в убийстве. Слышишь?

— Ее тут нет! — взвизгнул бродяга. — Отпусти меня, вонючий легавый. Она убежала, помоги ей Господь! Обвела вокруг пальца тебя, полицейскую свинью!

Питт отпустил его, а сам, спотыкаясь, направился к выломанной двери. Сержант — следом за ним. Вдвоем они вышли в переулок, но Кларабеллы Мейпс и след простыл. При мысли о том, что эта мерзавка перехитрила его, Питт был готов лопнуть от злости и бессилия. Теперь ему было понятно, почему плачут дети, когда у них что-то не получается. Он должен заставить себя мыслить спокойно и четко. Злость только мешает ему. По местным меркам, у Кларабеллы Мейпс процветающее предприятие, на котором она делает хорошие деньги. Что бы он стал делать, будь он на ее месте? Конечно, напал бы на того единственного, кому известно о совершенном ею преступлении, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Интересно, приходила ли ей в голову такая мысль? Или же сейчас для нее самое главное — унести от полиции ноги? Что же в конечном итоге возобладает — паника или хитрость?

Питту тотчас вспомнились его сверкающие яростью глаза. Паника? Нет, вряд ли. Стоит ему дать слабину, самому превратиться в наживку, как она вернется, чтобы прикончить его. Ведь, похоже, ее единственным инстинктом было желание убивать.

— Стой! — крикнул он сержанту.

— Но ведь ее здесь нет, — процедил тот в ответ. — Она не могла убежать далеко. Провалиться мне на этом месте, если мы ее упустим. Вот ведь какая мразь!

— Полностью с вами согласен, сержант.

Питт обвел глазами убогую ночлежку. Взгляд его упал на грязные окна почти под самым потолком. На улице уже порядком стемнело; еще минут десять-пятнадцать, и на город опустятся сумерки. Внезапно он заметил за окном какое-то движение, как будто там мелькнуло и вновь исчезло чье-то лицо.

— Подожди меня здесь! — бросил он сержанту. — Вдруг я ошибся.

С этими словами Питт повернулся и, не обращая внимания на обитателей ночлежки, выскочил в ближайшую дверь, взбежал вверх по шаткой лестнице и оказался в тускло освещенном проходе. До его уха донеслось шуршание тафты: это Кларабелла Мейпс пыталась протиснуть куда-то свои пышные телеса. Питт точно знал, что это она; он как будто чуял ее запах. Эта дрянь затаилась всего в нескольких ярдах где-то впереди. Интересно, что у нее в руках? Пруденс Уилсон она заколола ножом, после чего, словно мясник, разделала ее на части…

Питт старался ступать как можно осторожнее и тише, но гнилые доски все равно предательски скрипели, выдавая его присутствие. Он услышал впереди какое-то шевеление. Она или не она? Вдруг Кларабелла притаилась за какой-то незаметной дверью и ждет, когда он приблизится к ней, чтобы затем одним ударом вонзить ему в сердце нож?

Не отдавая себе отчета в том, что делает, инспектор застыл как вкопанный. По спине пробежал холодок, в горле застрял ком, во рту пересохло. Нет, ему нельзя останавливаться. Питт стряхнул с себя оцепенение. Было слышно, как впереди кто-то поднимается вверх по лестнице.

Превозмогая себя, он крадучись двинулся дальше. Вытянув одну руку вперед, сыщик на ощупь прокладывал себе путь и вскоре добрался еще до одного лестничного пролета, который был даже уже, чем первый. Теперь Томас точно знал, что беглянка где-то выше. Он едва ли не кожей ощущал ее присутствие. В какой-то момент ему показалось, что он даже слышит в темноте ее надрывное дыхание.

В следующий момент раздался глухой удар, затем раздраженный вскрик и топот ног по приставной лестнице. Питт бросился вверх и на какое-то мгновение увидел в квадрате желтого света ее тушу, там, где, по всей видимости, располагался выход на чердак. Она была наполовину скрыта от него тенью, но инспектор с прежней четкостью видел перед собой ее горящие черные глаза, ее похожие на диванные пружины локоны, капли пота на лбу. Он загнал ее в западню. И он был начеку, почти уверенный в том, что в руке у нее нож.

Заметив своего преследователя, Кларабелла Мейпс из предосторожности слегка отодвинулась назад. Она явно не ожидала увидеть его так близко. Питт мог легко, в два шага, преодолеть последние четыре ступеньки и оказаться рядом с ней прежде, чем она сможет нанести удар. Если же он, как только пролезет в люк, сдвинется чуть в сторону…

Увы, в следующую секунду его парализовал ужас. Он буквально окаменел. Вспомнив секреты этих лабиринтов, Питт застыл на ступеньке, как статуя, а затем нарочно отпустил поручень и рухнул на пол, больно ударившись при этом спиной. Через секунду, прорезав воздух там, где еще пару мгновений назад была его голова, вниз с грохотом обрушился утыканный шипами люк, вслед за чем раздался взрыв омерзительного хохота.

Превозмогая боль, Томас поднялся на ноги и, поднявшись по ступенькам, просунул руку между шипами и откинул люк. Еще мгновение — и он уже был на чердаке, всего лишь в ярде от того места, где затаилась Кларабелла Мейпс. Прежде чем она поняла, что происходит, он со всей силы врезал ей кулаком, вложив в этот удар всю свою злость, весь свой гнев, всю свою боль и скорбь по тем невинным душам, кого это чудовище отправило на тот свет. Кларабелла Мейпс тяжело опустилась на грязный пол. Питт не слишком переживал по поводу того, что погоня затянулась и, что еще хуже, начальство, возможно, взгреет его за то, что он сломал ей челюсть. Главное, он настиг Кларабеллу Мейпс и потому имел полное право гордиться собой.

Питт вернулся в Кардингтон-кресент на следующее утро ближе к полудню. Эйфория по поводу поимки Кларабеллы Мейпс прошла, и в теплом, неярком свете начинающегося нового дня он вспомнил, что, собственно, хотел выяснить на Тортес-лейн: зачем этот адрес понадобился Сибилле Марч. Но этого Томас так пока и не узнал. И сколько ни допрашивай Кларабеллу Мейпс, ничего нового из нее не вытащить. К тому же ни одна из девочек не видела никакой дамы, даже отдаленно похожей на Сибиллу Марч.

Швейцар впустил его в дом, и Питт попросил послать за Шарлоттой. А пока ему было разрешено подождать в утренней гостиной. Внутри было сумрачно и душно, шторы наполовину задернуты, картины задрапированы черным. Черный креп виднелся во всех углах, чем-то напоминая паутину, на которую налипла сажа.