Черт, веселуха сорвалась, потенциальная жертва с до омерзения довольным фейсом встречает нас на полдороге. Обидно!

– С легким паром, Люк Батькович, – надеюсь, звучит это запредельно язвительно.

– Сарказм? – он удивленно изгибает бровь. – Но воспитание требует сказать «спасибо». Спасибо, завистливый друг Сол. Итак, куда идем мы с Пятачком? – Люк тычет пальцем в Пять-Шесть.

Ситуация и рифма требуют от меня ответной реплики в духе: «большой-большой секрет, и не расскажем мы о нем, о нет и нет, нет!». Однако разум пользуется правом вето и вкладывает в мои уста банальное:

– Похоже, местная начальница незамедлительно требует нас к себе.

Маркиз скептически разглядывает свой наряд. Мокрая, прилипшая к телу майка-«алкоголичка», драные треники с пузырями на коленях, на босых ногах давным-давно потерявшие цвет и форму тапочки. Красавец, нечего сказать! Взлохмаченные, устремленные к небу волосы лишь довершают печальную картину.

– Ну что ж, так даже интереснее. Будем творить кульминацию во всем домашнем! Обожаю треш и абсурд.

Пропускаю заявленную «кульминацию» мимо ушей. Я во всем этом не участвую, пусть в одного кульминирует, любитель треша и абсурда!

– Сол, наше долгое путешествие закончится здесь и сейчас, в ближайшие часы и минуты. Осталось сказать немного слов и услышать кое-какие ответы… Только очень прошу тебя, что бы ни случилось, не вмешивайся – сегодня мой выход.

Мы идем длинными коридорами, украшенными древними полотнами. Я не особо разбираюсь в живописи (либо память упорно молчит об этом моем увлечении), однако кое-какие картины знакомы даже неискушенному мне. «Купание красного коня», «Девочка на шаре», «Любительница абсента». Не особо красиво, зато вызывает ностальгию.

Недолгое путешествие заканчивается в просторном кабинете Настоятельницы, ухоженной и довольно интересной женщины лет сорока пяти. Я бы даже назвал ее привлекательной, если бы не жесткий колючий взгляд странно белесых глаз. Опасный тип самки: уверенная в себе, сильная и неизменно готовая к действию – этакая железная леди Апокалипсиса. С такими нужно держать ухо востро!

– Рада вас приветствовать, – резиновая улыбка в пол-лица. Ботокс? Наверняка. Но зубы – сплошное загляденье, идеально ровные, белые, здоровые, шикарно для подземного мира без стоматологов, зубных паст и прочих радостей сгинувшей цивилизации. – Вы, я полагаю, Сол?

Внимательно смотрит на меня, изучает. Мне становится неуютно под ее пытливым взором. Черт, да я попросту боюсь ее!

– С Люком мы успели вчера немного поболтать, – терпеливо объясняет Настоятельница. – Вам же, к сожалению, не позволило здоровье. Как вы себя чувствуете сегодня?

– Спасибо, – главное, не начать заикаться. – Уже лучше, вашими молитвами.

Она смеется:

– Я убежденная атеистка и не особо верю в медикаментозную силу молитв. А вот мои порошки вижу, что помогли. Я рада. Прошу, присаживайтесь, уверена, нас ждет чрезвычайно увлекательная беседа.

– Не сомневайтесь, Настя, – нехорошо лыбится маркиз. Как же я не люблю этих его многозначительных ухмылок, что он задумал? – Мало не покажется никому.

Угроза? Не очень умно по отношению к радушно принявшей нас хозяйке. По совместительству – конченой стерве! А она стерва, профессиональная, маститая сука, аппендикс даю на отсечение. Властные женщины – сущий кошмар для всего сущего! Такие каламбуры с ровного места не рождаются!

Пользуемся приглашением Настоятельницы и усаживаемся за Т-образную конструкцию из двух столов. Настя чинно устраивает свой зад во главе огромного письменного стола, нам же отводятся более скромные гостевые места по обе стороны обычного офисного столика, приставленного к хозяйскому.

Пока мы переглядываемся с Люком (какой-то он чересчур сосредоточенный и погруженный в себя – еще один дурной знак!), Настоятельница раздраженно выговаривает по интеркому кому-то безвестному:

– Я просила привести сюда Летицию! Сколько можно ждать?

Интерком нечленораздельно бухтит в ответ и отключается.

– Через минуту будем в сборе, тогда и приступим. Предложить вам кофе или чай? – Хозяйка вновь одаряет нас своей хищной улыбкой. Мои бедные мурашки замучались, наверное, бегать по спине туда и обратно.

Слова Настоятельницы доходят до сознания не сразу, я слишком «увлечен» созерцанием ее оскала. Кофе?! Убогий грибной настой, по недоразумению зовущийся чаем, сидит у меня в печенках, но что она имеет в виду под «кофе»?

Захлебываюсь невесть откуда взявшейся слюной, робко уточняю:

– Настоящий? К-кофе?

Вот и заикание! Ощущаю себя бандерлогом пред очами мудрого, но голодного Каа.

– Обижаете, – оскал становится шире и «зубастее». – Довоенный, из личных запасов.

Слюноотделение принимает масштабы наводнения. Истово трясу головой, стараясь не расплескать чертову жидкость из плотно закрытого рта. Остается только мычать и выпячивать глаза в мольбе: «тетенька, налейте сирому кружку волшебного нектара! Ну пожааааалуйста».

Бог ты мой, неужели это кофемашина?! Настя совершает с ней быстрые манипуляции, машина кряхтит, ворчит и, наконец, капитулирует, наполняя три чашки ароматным темным кофе! Я сойду с ума от одного запаха!

– Не побрезгуйте, гости дорогие, отведайте напитка заморского, – бесцветные глаза Хозяйки искрятся лукавством. Да она просто издевается!

Вдыхаю дымок, идущий из кружки, организм отзывается приступом головокружения. С ума сойти, кофе, самый настоящий кофе! Никакого подвоха!

Краем глаза наблюдаю за реакцией Люка, не хочется ощущать себя единственным восторженным идиотом в этом кабинете. Однако маркиз разочаровывает, кажется, пред древним напитком он не испытывает никакого пиетета, цедит со спокойным видом драгоценную жидкость. Да как так-то?!

Люк ловит мой ошеломленный взгляд и нехотя, словно отрываясь от крайне важных дел, поясняет:

– Совсем недавно в Чернушке мы чего только не дегустировали… В этом преимущество твоего склезора: старые радости на новый лад.

Зарядить бы умнику промеж глаз, чтоб попроще был…

«Умника» спасает Летиция, она неторопливо входит в кабинет и, не обращая ни на кого внимания, молча усаживается рядом с Люком, то есть напротив меня. Мгновенно забываю и о маркизе, и о кофе. Лю…

Девушка выглядит неважно. Прячет красные, опухшие глаза, старается не смотреть на меня. Плакала? Плакала… На душе становится тоскливо. Я ни в чем не виноват, но вину за собой ощущаю. Глупо, конечно, однако ничего уже не попишешь, нелогичная и непредсказуемая совесть вынесла вердикт. «Виновен».

– Кворум в сборе, можем начинать, – Настоятельница покидает уютное кожаное кресло и перебирается поближе к нам, гостям. Садится на стул рядом со мной. Демократично, слов нет, однако от подобного соседства меня начинает бить жуткий озноб. Так и до смертельных объятий «кондратия» недалеко…