Но где Таня?!

Я уже готов был закричать, но тут Сэйго легко тронул меня за плечо и показал вниз. Я немного высунулся и посмотрел с обрыва туда, куда показывал компаньон.

Таня была там. Она сидела на земле, связанная капроновым тросом и смотрела, как бандит пытается стащить лодку. Не иначе, у бедолаги не выдержали нервы из-за всех этих катаклизмов, к тому же еще вертолет прилетел совсем в неурочное время… Босс на связь не выходит, да и на базе не все в порядке. Надо давать деру, ну а чтоб не скучно было, почему бы не взять с собой попутчицу?..

Гангстер остановился, чтобы вытереть пот со лба, а я, дурак, настолько потерял бдительность, что позволил ему себя обнаружить. В мгновение ока он выхватил из лодки свою «трубу». Но направил ее не не меня, а на Таню. И сделал приглашающий жест рукой: иди сюда, мол…

Я замешкался. Тогда чертов якудза дал короткую очередь по обрыву. Мне все стало ясно. Как только я привстану, он меня тут же и прикончит, а если я вставать не буду, то следующую очередь он выпустит по Татьяне… Я стал приподниматься, думая, что ни за что не успею перехватить свое оружие и выстрелить, и гангстер уже направил на меня ствол пистолета-пулемета. Но тут коротко треснула очередь из винтовки. Сухо так, будто кучка валежника в лесу под ногой. Якудза не успел нажать на спуск. Словно подрубленный, он рухнул рядом с лодкой.

А я еще несколько секунд, наверное, стоял, упираясь руками в грунт, не веря, что с гангстерами на этой части суши наконец-то покончено.

Когда мы скатились с обрыва, и я оказался возле Тани, то испытал не просто облегчение, когда, что называется, гора с плеч падает, а целый горный кряж… Татьяна была жива-здорова, только до ужаса перепугана. Причем, как я понял, не столько тем, что бандит тащил ее в лодку, сколько тем, что началось стихийное бедствие, а от нас — ни слуху, ни духу…

— Сергей, я ведь опять у тебя в большом долгу, — произнес я, когда мы все втроем начали сталкивать лодку.

Тот только усмехнулся.

— Поменьше думай об этом, — произнес он. — Теперь главное — отъехать отсюда подальше, пока эта штука не вздумала взорваться…

Вулкан продолжал грозно ворчать, извергая черный дым. Высоко в небе дым смешивался со свинцово-серыми тучами, по-прежнему льющими потоки грязной воды.

Такэути принялся заводить мотор, пока я отгребал от острова, борясь с крутыми волнами. Японская техника не подвела, запустилась почти сразу, и Сэйго, не теряя времени, взял курс на восток, подальше от вулкана, но так, чтобы остров оставался в пределах видимости.

За вершинами холмов-«грудей» раньше не было видно кратера — вулкан находился в мертвой зоне. Но теперь его раскаленная вершина словно бы вспучилась, поднявшись, и даже приобрела характерную коническую форму. Зрелище дымного столба, клубящегося над видимым теперь отсюда кратером, просто потрясало воображение. Сэйго заглушил двигатель в паре километров от острова — здесь уже не было дождя и волны казались поменьше — и бросил с носа плавучий якорь.

— Уэнимиру совершил харакири, — произнес он.

Да, остров погибал, корчась в конвульсиях. Как будто поиски клада и нахождение «Капли Солнца» спровоцировали такую реакцию. Я, конечно, понимал, что это, мягко говоря, не совсем так, но… Как бы там ни было, сокровище осталось погребенным под слоем лавы, которая уже, наверное, залила и раскопанную нами яму, и трещину в склоне вулкана. И теперь оно, скорее всего, погребено уже навсегда. Золотые монеты расплавились и спеклись в единое целое с лавовой массой, а «Тайё-но Сидзуку»… Теперь ее тоже никому уже не найти…

— Смотрите! — воскликнула Таня. — Что это?

В ложбинке между «грудей» что-то коротко вспыхнуло, появился дымок, видный даже отсюда. Сэйго вытащил из сумки бинокль.

— Все, — сказал он. — Лава дошла до лагеря. Мы вовремя удрали с острова.

Тонкая струйка темно-красного цвета остывающей массы скользнула вниз по восточному склону берега, и скоро вверх начал подниматься клубящийся столб пара.

Мы почти с суеверным чувством (я, во всяком случае, точно) разглядывали зрелище разбушевавшейся стихии, поэтому не сразу заметили приближающееся с севера какое-то судно.

Такэути навел на него бинокль.

— Кажется, это ваш сторожевик, — произнес он. — А мы находимся на самой границе. Как бы чего не вышло — вам же нельзя со мной на Хоккайдо.

— Плот! — сказал я. — Придется тебе нас высаживать здесь…

Несколько секунд мы молчали.

— Мы очень дешево отделались, — произнес Такэути.

Он достал оранжевый сверток, осмотрел его, а потом, дернув за какой-то шнурок, бросил сверток в воду. Тот, словно живой, принялся раздуваться, разворачиваться… Скоро на волнах закачалась резиновая лодка с пологом в виде оранжевой палатки.

— Жаль только, что ничего нам не досталось, — сказал я. — Ну, что?

Таня только вздохнула.

— Не беда, — заговорил японец. — У нас в таких случаях просто говорят: «карма»…

— У этого типа что-то находилось в сумке, — вдруг вспомнила Таня. — Тяжелое. А сумка была не его, а Мотоямы. Плоская такая, кожаная…

Плоская, тяжелая?..

Я уставился на Татьяну.

— Ты ее видела?

— Он бросил ее в лодку. Андрей, по-моему, ты на ней сидишь…

Я поднялся с банки, на которой сидел, и заглянул под нее. Там действительно валялся брошенный «планшет».

Вот это да! Я взял его и потащил. Сумка действительно оказалась тяжелой, поболее семи кило, наверное…

Еще не веря в происходящее, я расстегнул ремень и откинул клапан.

В сумке были монеты. Старинные золотые кругляки с вязью иероглифов по краям. В моих руках был тот самый, первый, «улов» Мотоямы…

— Получается, что нам хоть что-то досталось, Сергей, — сказал я. Странно, я не чувствовал ни радости, ни удовлетворения. Ну, золото и золото…

— Поделим сейчас? — деловито осведомился Такэути.

Я с сомнением посмотрел на приближающийся пограничный катер.

— Нет, — сказал я. — Вези с собой и делай с ним что хочешь. Бери себе, сколько сочтешь нужным, хоть две трети, хоть три четверти… Думаю, мы еще увидимся. Тебе до дому сорок километров, а мне — четыре тысячи… Боюсь не довезти. К тому же это японское золото, мне с ним будет трудно.

— Как знаешь. Но половина — твоя. Где бы ты ни был, помни, что эти деньги тебя ждут. Конечно, это не то, на что мы рассчитывали, но наш уговор по-прежнему в силе.

Катер приближался…

— Ну, что, Сергей… Удачи тебе. И извини, если что не так.

— И вам обоим удачи.

Оставив Сэйго в его моторке, мы полезли в спасательный плот. Такэути запустил двигатель, и лодка, оставляя на волнах пенный след, качаясь и подпрыгивая, устремилась к невидимому отсюда берегу Хоккайдо.