Если не сегодня, то завтра. Не завтра – так… времени много. Главное, не тратить его зря.

Женьке разрешили подержать клинок.

Ничего-то в нем особенного нет. Темный металл, гладкий, и никакого тебе таинственного пощипывания в кончиках пальцев, странных желаний и прочего, чему полагалось бы быть в подобных случаях. Тяжелый, конечно. Мерцает тускло камень в навершии рукояти.

– И как желания загадать? – Женька вернула клинок Галине Васильевне.

– Никак, – ответила та, принимая древний кинжал на подол фартука. – С такими вещами аккуратней надо… может, желание и исполнится, но какую за это цену возьмут?

– Вы и вправду верите?

Вовка хмыкнул, он-то к древнему артефакту почтения не испытывал точно.

– Верю или нет, но… Владлен был разумным человеком.

…И покрывал сыновей. Знал ведь, про убийства знал, про остальное…

– А тут словно помутнение.

– Жадность, а не помутнение, – у Вовки имелось собственное мнение. Он сел на лавку, ноги вытянул и пальцами шевелил. Получалось забавно. – Сын его неплохие деньги зарабатывал. Сначала-то у Владлена твоего гордость играла, думал, небось, что все наладится, восстановится. А потом понял, что ни хрена оно уже не вернется. А тут еще сынок мало того, что не окочурился, а в бизнес пошел… честным человеком вроде как стал. Вот оно и вышло.

Клинок лежал на столе. Его, как и портрет княжны Тавровской, отправят в музей, присовокупив бесплатным довеском местную легенду, в которой, как подозревала Женька, было мало правды.

– Твой Владлен знал, что сынок у него ненормальный, но боялся. Сдал бы в психушку и что? Снова на голодный паек? Нет, хитро придумал, прицепил к нему Игорька, мозги промыл, хотя тех мозгов никогда много не было, и Игорек за братцем приглядывал, помогал, чем мог, убирал следом.

Странная история.

Жуткая.

– Так что нечего на ножичек пенять, – Вовка скрестил руки на груди. – Небось, не сам он резал. И Сигизмунд, уж на что у меня на рожу его руки чесались, не сам на тот свет ушел. Следователь-расследователь…

…Слишком любопытный, подобравшийся вплотную что к склепу, что к семейной тайне последней княжны. Вышел на Владлена Михайловича, но вряд ли шантажировал его княжеским происхождением.

Про Игорька узнал?

Или про бункер, который оборудовали в старом подвале поместья? Или про тех, кому случалось в этот бункер попасть? Или напротив, других, что из бункера отправлялись прямиком на старое кладбище? В фамильный склеп… и новый смотритель кладбища пришелся весьма не ко двору.

Повезло.

Женька осознавала, насколько ей повезло, что решили всего-то припугнуть, подбросив кота, и совсем не злилась на Вовку, который соврал, будто кота этого машина переехала. Наверное, она бы умерла от ужаса, поняв, что животное распотрошили.

И потом повезло тоже, когда Игорек решил ее похитить…

…И позже, когда Вовка нашел…

…И вообще зря она на удачу клеветала. Везучая.

– В общем, такая вот хренотень, – подвел итог Вовка, широко зевая. – Женька… а пошли на озеро? Я тебе лягушку поймаю…

– Зачем?

– Ну прикинь, ты ее поцелуешь, а тут бац и прынц целый…

– Лишь бы не наоборот, – Галина Васильевна сказала это тихо, но Вовка все равно услышал и рассмеялся:

– А так оно, ба, и бывает… целуешь принцессу, а глядь – есть в ней что-то жабье… или у принца… и вообще, ну их, все эти чудеса…

И была в его словах своя правда.