Виктор напряженно думал и не видел выхода. Он обещал снять осаду и снимет ее, чего бы это ни стоило. Антипов с удовольствием разнес бы храм вообще по камешкам, и его нисколько не мучила бы совесть. Потому что противник ведь не шутит. В замке и Кушарь, и плотник, и Нарп… да практически все знакомые.

Постоялец уселся на матрас, застеленный каким-то серым тонким одеялом, обхватил руками голову и погрузился в размышления. Что делать? Храм или ограда? А если храм, то как? Похоже, встреча наедине со статуей Зентела откладывается на неопределенный срок.

Неизвестно, сколько времени Антипов просидел вот так. Он немного отвлекся, когда в дверь постучали.

– Входите, – пробормотал воин.

Двери распахнулись, и в проеме показалась служанка, черноволосая особа средних лет, возможно приходящаяся родственницей хозяину. В их чертах лица было что-то общее. Скорее всего, форма нижней челюсти, чуть выступающей вперед.

– Господин будет ужинать? – поинтересовалась женщина.

– Нет, не буду. – Ответ казался резким, но Виктору это было безразлично.

– Как угодно. Хотя бы лампу зажгли.

Масляная медная лампа стояла на табурете около стены.

– Обойдусь!

Дверь захлопнулась.

Антипов вернулся к прежнему занятию – бесплодным размышлениям.

«Ну ладно, – думал он, – если с храмом не получается, испорчу хотя бы стену снаружи. Жаль, конечно, очень жаль. Эффект будет не тот. Из-за статуи все жрецы наверняка прибежали бы обратно в город, а стена выглядит как второсортное хулиганство».

Посидев еще немного, Виктор решил все-таки зажечь лампу, потому что комната погрузилась почти в полную темноту. Только из окна проникал слабый свет от факелов, горящих во дворе. Что толку сидеть в потемках?

На табурете рядом с лампой лежало оборудование для зажигания. Огниво. Любопытная такая вещь, состоящая из железной палочки, кремня и сухой тряпки. Воин чиркнул палочкой по кремню, посыпался сноп искр, и тряпка загорелась.

Минуту спустя, когда лампа освещала комнату, можно было горевать при свете. Но Виктор почему-то не стал возвращаться к своему занятию. Он задумчиво смотрел на масляную лампу, и его губы медленно складывались в «фирменную» зловещую улыбку.

Следующим утром Антипов проснулся очень рано. Он позавтракал в трактирном зале на три медяка, стремительно собрался и отбыл. Путь новобранца лежал на рынок.

Парреанский базар открывался с первыми лучами солнца. Ему принадлежала огромная площадь на окраине города. Ее специально не занимали никакими строениями, и даже больше – снесли несколько зданий, чтобы дать дополнительное место такому прибыльному занятию.

Рынок было нетрудно найти. Виктор обнаружил его, почти даже не плутая. К глубокому сожалению воина, передвигаться по площади, уставленной торговыми рядами, верхом не представлялось возможным. Поэтому Антипов сдал лошадь на хранение стражнику у коновязи, что обошлось ему в медяк, и смело вклинился в толпу.

Молодого человека не интересовали ни фрукты, ни овощи, ни прочая снедь, но зато он, не торгуясь, купил две емкости с горючим маслом, а также черную краску и столь же черный плащ. Затем прошел мимо хозяйственных рядов, удержался от соблазна взглянуть на оружие и, после непродолжительных поисков, нашел то, что надо. Прилавок с музыкальными инструментами, а именно – с трубами. За этим прилавком стоял настоящий богатырь: коренастый человек с широченными плечами и руками-кувалдами, одетый в черный кожаный жилет на голое тело. Облик витязя довершал сплющенный нос и огромный шрам через пол-лица.

– Что остановился, солдат? – доброжелательно поинтересовался продавец, заметив колебания потенциального покупателя. – Что приглянулось-то?

– Это ты трубы продаешь? – недоверчиво спросил Виктор, с подозрением оглядывая могучего собеседника.

– Я. Кто же еще? – пробасил тот. – Мои трубы! Выбирать будешь?

Антипов подумал, что если вести речь о трубах, подходящих для этого продавца, то лучше всего подразумевать базуки, но вовремя остановил подобные ассоциации.

– Мне нужен горн, – сказал он. – Позвонче.

Богатырь задумался на несколько секунд, а потом схватил с прилавка небольшую медную трубу и протянул покупателю:

– Вот. Попробуй.

Виктор взял инструмент, поднес к губам и дунул. Ему приходилось играть и на духовых инструментах. Не часто, конечно, но основы он знал. По рынку разнесся гулкий вой, но люди даже не повернули голов. Наверное, привыкли к подобному.

– Нет, – сказал Антипов, качая головой. – Звонче надо.

– А ты разбираешься, – уважительно заметил продавец. – Ладно. Возьми вот эту.

Богатырь сунул руку куда-то под прилавок, пошарил там и извлек другую трубу, очень похожую на первую.

Покупатель дунул и в эту. Звук разнесся такой, что закладывало уши. Тон трубы был высок и прекрасен. На этот раз люди, стоящие неподалеку, не только повернулись, но и шарахнулись.

– Эта подойдет, – произнес Виктор. – Сколько?

– Тридцать серебром, – степенно сказал продавец.

– Сколько?!

– Тридцать.

– Да за такие деньги я вырежу свистелку из дерева, и она будет звучать точно так же!

– А ты умеешь? – удивился богатырь.

– Умею, умею. Пять!

– Что?! Пять?! Да за пять ты только со свистелкой и будешь ходить! Двадцать восемь.

– За двадцать восемь я не буду ходить со свистелкой, а буду с ней ездить в красивой карете, которую куплю на сэкономленные деньги. Шесть!

Прошло довольно много времени, прежде чем цена в одиннадцать серебряных монет устроила обоих. Но все равно Виктор был очень огорчен тем, как быстро тают деньги, заработанные непосильным ратным трудом.

– Слушай, – сказал Антипов, уже собираясь уходить. – А ничего, если я проверю сейчас, как звучит сигнал тревоги нашего замка? Сюда стража с перепугу не сбежится?

– А у вас какой? – поинтересовался богатырь, слегка разочарованный сделкой.

– Вот такой. Ту-туу-ту, – промычал покупатель.

– Не надо трубить. У нас такой же.

– Что, везде? Даже у охраны жрецов?

– Везде.

– Ну спасибо. – Виктор отбыл, получив всю нужную информацию.

Аренеперт, главный жрец Зентела в Парреане, неплохо перенес путешествие. Он даже нашел в нем некоторую приятность. Граф, мечтающий о поддержке жрецов для борьбы с соседом, дал войско без лишних вопросов. В распоряжении Аренеперта оказалось девять сотен: триста человек собственной храмовой стражи и шестьсот графских воинов. Магов же было двадцать четыре – большое количество. Восемь от графа, а остальные – сар-стража.

Главный жрец путешествовал в карете с комфортом. Он сидел на мягких зеленых подушках, подобранных специально под цвет обивки. Его сопровождали несколько доверенных лиц, чтобы развлекать беседой. Аренеперт не любил отказывать себе ни в чем даже во время похода.